Фрагмент статьи Андрея Ивановича Кратенко
посвященной памяти писателя Георгия Гребенщикова.
"Некто Федор Кубанский побывал в гостях у Гребенщиковых в Чураевке и рассказал об этом в той же "Новой Заре".
- Рашен вилладж? - переспросил шофер автобуса, когда подъехали к Саутбури. - Вот налево дорожка, подниметесь по ней в гору и сразу увидите.
Когда я сошел на безлюдную дорожку, автобус покатил дальше, на Бостон. Поднявшись на горку, я увидел перед собой усадьбу, возле которой работали преклонных лет мужчина и женщина. Они тащили куда-то большой камень. Так произошла моя встреча с известным писателем Георгием Дмитриевичем Гребенщиковым и его неутомимым другом, супругой Татьяной Денисовной.
Деревня в долине Алтайских гор, вот так Георгий Дмитриевич называл свою деревню Чураевку. Расположена она на площади более чем в двести акров, покрытых лесом. Сам Георгий Дмитриевич приобрел и посадил здесь десять тысяч декоративных деревьев.
Сохранился домик в Чураевке, построенный еще в 1922 году, в котором жил Илья Львович Толстой - сын великого русского писателя. И поэтому вначале это поселение хотели назвать Ясной Поляной. Но после смерти Ильи Львовича писатель приобрел здесь большой участок земли, стал поселять на нем русских и назвал это поселение Чураевкой, как бы в честь своей знаменитой 10-томной эпопеи "Чураевы". теперь в Чураевке около тридцати домиков, основанных сибиряками.
Вся Чураевка покрыта лесом. Улиц нет. Есть только дорожки и просеки, расчищенные настолько, чтобы проходила автомашина. К деревне прилегает река, на которой есть пляж для купания и место для рыбной ловли. И совершенно отдельно от других домиков, в лесных зарослях, через открытые двери я увидел семилампадник с толстыми зажженными свечами. Это часовня Сергия Радонежского.
- Это мой протест против разрушения Храма Христа Спасителя в Москве, - сказал Георгий Дмитриевич. - Когда я услышал в 1932 году о разрушении этой величайшей святыни Москвы, я собственноручно построил здесь эту часовенку в честь святого Сергия Радонежского.
Часовня всегда открыта. В ней есть иконы, которым 200-400 лет. Есть икона, написанная великой княгиней Ольгой Александровной - сестрой Николая второго. Регулярные богослужения не совершаются: нет священника, но дни особых торжеств сюда приходят не только чураевцы, но и другие русские из отдаленных мест.
У Георгия Дмитриевича собственная типография. Сейчас он заканчивает печатанье книги "Егоркина Жизнь". Рукопись эта лежала в издательстве имени Чехова в Нью-Йорке два года, но так и не была издана.
Главным и вернейшим помощником Георгия Дмитриевича является его супруга Татьяна Денисовна. Она и набор делает, и печатает книги, и за хозяйством присматривает, и кухню ведет образцово.
Гребенщиков писатель народный, писатель деревни. И мало кто столь прекрасно отобразил быт сибирской деревни, как это сделал он. 50 лет литературной деятельности - это великое событие для всего русского зарубежья. За 50 лет Георгий Дмитриевич написал 30 томов. Кто еще в русском зарубежье имеет такое колоссальное творчество? - спрашивает в заключении своего очерка Федор Кубанский".
О, с каким удовольствием я перепечатываю эти строчки маленькой статьи Андрея Кратенко из усть-каменогорской газеты "Устинка" от 15.01.1999 года, с ее милой путаницей дат и событий, но полной чашей душевной теплоты и ласкового трепета влюбленного в свое дело исследователя.
Было бы несправедливо не рассказать подробно о главной достопримечательности Чураевки часовне Сергия Радонежского. Сделаем это словами ее родителя Георгия Дмитриевича Гребенщикова.
"Вот почему, в заключение, будет уместно рассказать об одном скромном уголке в Америке, тесно связанном с Именем Преподобного Сергия.
Вскоре после того, как в Москве, после ряда прочих дикостей, совершилось еще одно, неслыханное и не поддающееся никакому разумному объяснению, изуверство, - "правительственное" разрушение Храма Христа Спасителя в Москве, а в Троице-Сергиевой Лавре сняты и разбиты колокола "для нужд индустриализации", маленькой группе русских людей в Америке захотелось, не письмом в редакцию газеты, не выступлением на митинге протеста, а чем-то длительным и положительным, ознаменовать свою глубокую скорбь по этому случаю.
С письменного благословения трех митрополитов: Всеамериканского Вл. Платона, Западно-Европейского Вл. Евлогия и Дальне-Восточного Вл. Мефодия; при духовной и материальной поддержке сочувствующих добрых людей, 3/16 Мая, 1930 г., в день рождения Преподобного Сергия была заложена, а к концу лета построена скромная, небольшая часовня во Имя Св. Сергия.
Часовня построена из дикого камня, в диком лесу, среди берез, дубов и елей, на пригорке, из-под которого струится источник кристальной ключевой воды. Кругом лесистые холмы, поблизости горная речка Помпераг, поодаль озеро "Лэйк Зоар". И хотя вокруг, на расстоянии от трех до десяти миль, находится несколько городков, местность представляет собою еще девственный, уединенный уголок штата Коннектикут.
В течение семи лет со дня построения, около часовни создалась своя интересная история. В нашу задачу здесь не входит ее изложение, но коснуться некоторых ее моментов - следует.
В осуществлении идеи о часовне помог, главным образом, известный русский художник, академик Н.К. Рерих. Этот славный зодчий русского искусства, не раз участвовавший в храмостроительстве в больших масштабах, не только сам помог, притом довольно щедро, но и привлек к этому маленькому начинанию некоторых своих сотрудников. Он же набросал и рисунок часовни, по которому она была, с соблюдением пропорций, построена.
Трогателен был приезд представителей Нью-йоркского музея Рериха, во главе со Святославом Рерихом. Его спутники все были американцы и один из них, писатель Томас Монди, в торжественных словах приветствовал возникновение в Америке памятника Русскому Святому.
Еще когда тяжелые стены часовни были возведены лишь до половины, близ родника остановился большой автомобиль. Из него вышло четверо: И.И. и Е.А. Сикорские и их два мальчика, Сережа и Коля. Это было первое посещение русского поселка Чураевки знаменитым русским изобретателем и его семьею. Нельзя забыть, как маленькие дети долго выбирали покрасивее и побольше камушки, чтобы положить в стены будущей часовни.
На первом скромном торжестве, по случаю окончания стен часовни, в Сентябре, было много народу и много ярких русских имен отмечено среди первых паломников: супруги Сикорские, супруги Фокины, супруги Московы, М.М. Куренко, генерал Д.Н. Потоцкий и много других. От Музея Рериха: Л.Л. Хорш, супруги Лихтманы, Франсис Грант, г-жа С. Шафран и другие.
После краткой молитвы в часовне, на соседней лесной поляне, живописными группами расположились гости, среди которых выделялась молодежь, юноши и девушки в ярких русских костюмах, составляя хор и оркестр.
Оркестр и хор разместились на специально построенной большой платформе, и впервые в этих лесистых холмах Америки раздались звуки Русского гимна "Коль Славен".
Программа была большая и, с небольшими перерывами, продолжалась целый день. Были произнесены глубоко-содержательные речи представителями разных ответвлений Русской Культуры.
Надо было видеть затихших слушателей, когда затем, из-под тенистой березы понеслись слова одного из говоривших:
"Когда-то эти камни, - сказал он, - которые теперь лежат в стенах этой скромной русской часовни, выкапывались из этих полян и сносились сюда трудами американских рабов-негров и, вероятно, облиты их слезами и кровавым потом. Но и мы, новые пришельцы, несмотря на полную свободу, существующую в этой прекрасной стране, снова окропляем эти камни своим потом и кровавыми слезами. Ибо, если серьезно вдуматься в наше положение, оно, быть может, тяжелее и печальнее, нежели положение Евреев, когда они уходили из Египта. Они ушли в свои скитания из чужой страны, мы же должны были покинуть собственную Родину. Они могли вернуться в свой родной Сион, мы же вынуждены окроплять своим потом, слезами и кровью многие чужие земли, не имея никаких стен ни для пристанища, ни для плача о потерянном Сионе. Очевидно, плохо мы знали, мало любили, плохо берегли наш Сион и покрыли великим позором всю Святую Русь, если на нашу долю выпало, не только потерять ее, но и покорно и беспомощно наблюдать, как Сион наш разрушается. Знаете ли вы, что кроме кощунственного разорения Троице-Сергиевой Лавры, кроме нарочитого разрушения Храма Христа Спасителя в Москве, новые властители, оказывается, взорвали динамитом еще одну величайшую Русскую святыню - Симонов Монастырь, который был заложен в виде маленького скита тем же святым угодником, Преподобным Сергием, и который затем, в 1370 году, стал обителью Его племянника, впоследствии епископа Ростовского, Федора. А Св. Федор был духовником великого князя Дмитрия Донского и сопровождал его в битвах с Татарами. Что сталось с могилами святых Пересвета и Осляби, которые погребены в Симоновом Монастыре? Что сталось с той самой Иконою Нерукотворного Спаса, которая охраняла Дмитрия Донского на Куликовом Поле и которая была великой многовековой святыней в иконостасе главного Успенского Собора, в Симоновом Монастыре? Что сталось с тем "Сергиевым Прудом", который своим трудом выкопал уже престарелый Преподобный Сергий, во время пребывания в гостях у своего племянника, Св. Федора? А сколько там было могил; начиная с сына Дмитрия Донского, инока, Константина Псковского, митрополитов и иерархов Св. Церкви! Сколько великих полководцев и воинов героев, как фельдмаршал Мусин-Пушкин, писателей и поэтов, как Аксаков и Веневитинов, покоились под сенью этих святынь! Сколько сокровенных, неведомых нашим поколениям, драгоценных древних летописей погребено теперь под развалинами взрывов! Сколько веками накопленного усердного искусства и животворящих плодов духовного подвига стало достоянием праха и пепла!
Поэтому, надо понять, как бессильны и беспомощны мы в праве и защите попираемого Русского Сиона, и как ничтожна наша дань родным Святыням, когда мы сегодня здесь празднуем окончание строительства стен такого малого и столь убогого памятника Великому Зиждителю Святой Руси. Но все, что мы могли бы сделать и что обязаны, это создать крепкое, надежное убежище, хотя бы только для одной неугасимой лампады, которая бы теплилась в воспоминание о тех бесчисленных священных огнях Русского Подвига, которые так грубо угашаются безумною, слепою силой разрушения на нашей Родине.
Но, возжигая этот тихий свет, мы должны запомнить, что если не легко его возжечь в чужой земле, то еще труднее поддерживать его неугасимое горение, которому со всех сторон грозят ветры и стихии столь могущественного зла. Будем же готовы к борьбе за этот огонек, единственное наше достояние, единственный наш талисман, ведущий к новым, но далеким берегам обители Святых Сестер: Веры, Надежды и Любви".
После возведения крыши и водружения креста, первая лампада была поставлена на простой, высокий подсвечник, сделанный из местных берез и жести, трудами москвичей Бородулиных (Сотрудники Московского Художественного Театра).
Лампада затеплилась перед Образом Преподобного Сергия, написанным и присланным из Бостона, в дар часовне, поэтом и художником Л.В. Тульпой. (Питомец Московского Университета).
Освящение часовни состоялось только через два года, летом, при большом стечении народа, девятью священнослужителями во главе с окружным благочинным о. протоиереем Евгением Крыжановским, настоятелем Русской Церкви в городе Ансонии. Ему сослужили: архимандрит о. Петр Зайченко из Спрингфильд, Вермонт; протоирей о. Стахий Боричевский из Трентона, Нью Джерси; протоирей о. Петр Дзюбай из Вотербери, Коннектикут; протоирей о. И. Данкевич из Нью Бретань, Коннектикут; протоирей о. И. Симоницкий из Террвиль, Коннектикут; протоирей о. И. Дзвончик из Стамфорда, Коннектикут; священник о. Павел Лизак из Мериден, Коннектикут и священник о. Федор Турченко из Нью-Хейвен, Коннектикут.
Все духовенство, блистая золотом и серебром облачения, стало полукругом у входа в часовню, которая служила алтарем. Тут же, сбоку, под большим дубом расположился хор из Ансонии (под управлением Е.А. Серебренникова) и чудесное его пение разливалось в чистом воздухе золотого утра и таяло в густоте зеленого леса вместе с ароматным дымом из кадил. Множество молящихся стояли под открытым небом, на зеленой лужайке, на камнях и под деревьями. Все это вместе представляло незабываемую картину, напоминая праздничную подлинную Русь, богатую скитами и пустыньками.
После Литургии и проповедей, праздник был продолжен трапезою, концертом и речами и закончился перед закатом дня вечерним богослужением, уже при участии хора из Нью Бретань.
За полгода до торжественного освящения часовни, в холодную зимнюю ночь, часовню посетила одна замечательная русская женщина Е.Н. Шуматова. (Сестра известного художника, директора Карнеги Музея в Питсбурге, А.Н. Авинова).
На лесной поляне близ часовни, при свете фонарей автомобиля, на фоне группы берез, мелькнули какие-то алмазы. Это были глаза трех диких оленей. Ослепленные автомобилем, они замерли и стояли как изваянные без движения.
Это случайное видение и убогость утвари в часовне, в которую Е.Н. впервые вошла - так ее растрогали, что она опустилась на колени и тихо заплакала.
А сколько слез утерли здесь украдкой не только женщины, но и мужчины? Иные двадцать лет не бывали в церкви и, случайно, из любопытства, заглянув в часовню, подолгу оставались в ней и молча думали и плакали и что-то вспоминали. Иногда падали крестом перед иконою Святителя, и плечи их вздрагивали от глухого, быть может, покаянного рыдания:
Как раз перед освящением часовни от Е.Н. Шуматовой была получена дивная, с цветными камнями, лампада, сделанная в строгом, древнем русском стиле. Эта лампада и теплится теперь всегда в часовне.
Так затеплился этот огонек Русской Православной Культуры в диком американском лесу. К множеству мерцающих по всему свету огоньков прибавился лишь один, слабый, еле видимый из-за множества удушливых газов окружающей атмосферы, но особенность его заключается в том, что он возник, как результат идейных и культурных исканий и переоценок русского духа. На свободе эти искания открыто привели к истокам родной, испытанной веками Русской Правде, находя ее чище и глубже, и проще всех выдуманных правд.
Часовня Имени Св. Сергия - это страница Русской эпопеи, написанная не словами, а гранитом, чтобы извратители чужих мыслей не смогли ее сразу вычеркнуть.
В течение семи лет часовня Св. Сергия на Помпераге являлась духовною опорой, быть может, для немногих, но во многом, в самом главном: в утверждении простоты и правды истинного смысла жизни.
Не имея около себя достаточного числа людей для образования прихода, не имея постоянных богослужений, часовня и сейчас является одиноким памятником Св. Сергию, к которому все больше и все чаще притекают люди и ближние, и дальние.
То заезжий художник пишет с нее этюд, то корреспондент газеты снимает фотографию. То вдруг появится стайка русских детей, скаутов или соколят. То целыми группами приходят ученики ближайших школ, студенты колледжей.
То путник, в уединенном созерцании опнется на камне и смотрит в открытые двери на мерцание лампад. То группа американцев деловито попросит рассказать об истории часовни, о причинах ее возникновения, а кстати, и о многом, чего они не слышали или не знали о России.
Но проста, строга и все еще бедна в своем одиночестве часовня. Лишь над входом привлекают взоры посетителя три дивных ангела: это Св. Троица великого иконописца Андрея Рублева, конечно, в копии, написанной современным художником В.С. Ивановым.
Величайший современный русский скульптор С.Т. Коненков, после посещения часовни, поднес прекрасное скульптурное изображение Христа, из твердого дерева.
К бедной утвари прибавились еще дары: две старинные большие иконы архангелов Михаила и Гавриила - дар протоиерея о. Стахия Боричевского. Его же дары: чудное Евангелие и старинный Часослов.
Художник И.Ф. Замотин написал два лика: Христа и Богоматерь для хоругвей. Л.В. Тульпа написал и поднес икону Св.Алексея, митрополита Московского, (Иерарха времен Св. Сергия).
Г-жа Е.Э. Д-на написала и поднесла копию картины Нестерова: Преподобный Сергий в юности.
На престоле простой деревянный крест, привезенный Вл. Архиепископом Виталием из Подкарпатской Руси и оставленный им в знак посещения им часовни.
Над главным образом Св. Сергия красуется ручной работы крест, сделанный металло-пластикой, руками А.А. Волошина и присланного им из Холливуда.
О службе в часовне оповещает звон маленького колокола, прикрепленного к дереву. Это дар о. протоиерея Иосифа Данкевича из Нью Британь, Коннектикут. Много и других знаков внимания. Все это говорит о том, что к скромной одинокой часовне Св. Сергия со всех концов трогательно тянутся русские сердца. Ибо, несмотря на свое одиночество, часовня эта безмолвно благовествует именем Св. Сергия.
Свои настроения о посещении ее не раз запечатлены стихами. Поэт Л.В. Тульпа написал следующие два стихотворения:
Здесь холодок и тень, и тишина,
И дух сосны, и ладана, и воска.
Все строго здесь, и прочно, и громоздко.
Душа строителей во всем видна.
Пусть там - вдали - томится грешный мир
В объятьях цепких многоликой страсти,
Войдя сюда, забудь об этой власти:
Бог - твой Отец, и в мире ты не сир.
И коль в душе проносится гроза,
Войди сюда и преклони колени.
И боль души утихнет в этой сени,
Где прямо в душу смотрят образа.
В часовне каменной в час утра я молился.
В твердыне каменной я семь свечей возжег.
В молитве пламенной я с малым братом слился,
Что в бурях жизненных душою изнемог.
К престолу Божию мой слезный шепот лился -
О, дай нам зреть Твой вечный, тихий свет! -
B часовне каменной в час ранний я молился,
И услыхал Всевышнего ответ!