етры буйные гуляют в чистом поле. Русь бушует в воле и в неволе... Завывает злым голодным волком Смерть над новым Русским Святополком.
Кровью братской и разгулом пьяна, Рать не слушает мечтателя Руслана... В грозной схватке с силой Печенега, Змей ужалил Вещего Олега... Разделен он с воеводою Всеславом Каменным Уралом величавым. Обливаясь кровью, бьется и страдает: Сила в битвах тяжких скоро убывает. Воины редеют... Всюду дезертиры. Тут казны нехватка... Лошадей падеж... Там сыпняк пришел на зимние квартиры, Поражая армию как острый нож... Здесь людей сгибает небывалый холод; В каждое окно стучится голод. Порваны остатки верных сил... О пополнении Олег уж не просил... Все падало - достоинство и честь, Как вдруг с Востока прогремела весть: "Наш витязь, твердокаменный Урал, Знамена русские кощунственно попрал..." Так были витязи врагом окружены... А из дружины страхом сражены...
Тогда для Змея не было помехи: Он все перед собой поверг во прах И начал небывалые потехи, Какие мог творить лишь дикий страх... На сотни верст растянуты обозы - С хребтов Урала и до гор Байкала... Русь никогда такой беды не знала В трескучие сибирские морозы. И не был никакой в мире исход Столь пагубен, как "ледяной поход". Здесь быль смешалась с жуткой небылицей; И длинной, бесконечной вереницей Шли смешанные армии к Востоку, Не ведая своей судьбы жестокой. Медленно тянулись дни и поезда... Точно муравьи из старого гнезда, Каждый что-нибудь тащил и тяжко бился, Каждый маленьким и жалким становился... День идут вагоны, а стоят недели. Бельмами глядят застывшие окошки. Нет ни топлива, ни хлеба крошки, - Палую конину даже дети ели... Сотни лошадей под ношей тяжкой Падают в лесу, в степях холодных, Трупами, застывшими в запряжке На питание волков голодных... Косит смерть людей направо и налево, Сеет тысячами по дороге трупы. Тянутся пешком, закутавшись в тулупы, Тысячи бегущих от слепого гнева... Тянутся и падают и проклинают, Богохульствуют, ползут и застывают. Смерть хозяйничает здесь победно - Тысячи в снегах погребены бесследно. Тысячи повстанцами убиты, Тысячи безвестностью покрыты. С четырех концов, четыре палача Рубят неустанно со всего плеча: Тощий голод - вечная причина слез. Белый, леденящий в жилах кровь мороз. Пожиратель воли - призрак красный И четвертый, самый черный и опасный - Истребитель духа - страх напрасный В страхе жизнь при жизни вся изъята, Вся душа на смертный суд заклята... Таковы четыре страшных брата...
Замкнулась, как в обители, Царевна, В своем чудесном, сказочном дворце, Но сердцем, и всенощно и вседневно, Чуяла о грозном, роковом конце: И неустанно, в трепетной молитве, Умоляла Благостного Спаса: "О, положи пределы братской битве. Внемли отчаянью немого гласа!" В часы тоски, сомнений и страданий, Смотрела долго в призрачную даль И думы одиноких ожиданий В песенную вылились печаль: "Русский брат мой, русский витязь, - где ты? Ужель порвется песней недопетой Твой богатырский, сказочный удел? Когда ты был могуч, богат и смел, Берег ли ты доспехи Божьей Воли? О, если б мы любовь к отчизне сберегли, Ты избежал бы ныне рабской доли Да не покинул бы родной земли. Не затоптал бы родины в чужой пыли!.. Но знать прогневали мы Провиденье, Знать суждена нам чаша искупленья... Тогда всему случившемуся покорись И с силой темною в себе самом борись: Она бы не коснулась нашего порога, Когда б мы сами не забыли Бога". Замолкла дума-песня Царь-Девицы Но дух - корабль небесный без ветрил, - Несется по простору вещей птицей - Считать бесчисленность родных могил...
Но что же с нашим витязем Всеславом? И почему он не спешит к иным державам? Всеслав остался на Сибирской Шипке И, верною дружиной окруженный, Он не покинул родины сраженной - Один решил ответить за ошибки!.. Он видел, как он побежден бесславно, Как предавал его союзник инославный, Как гибла на пути измученная рать; Как, нарушая честь и воинства законы, Союзников недавних эшелоны, С добычей русскою торопятся бежать... Не сдавшийся врагу, но обреченный, Бессильный и глубоко потрясенный, Он ждал свой смертный час спокойно, Как истинному рыцарю пристойно. И пробил час его... Он без боязни Предстал перед лицом неправой казни. Но перед силой духа русского орла, Даже вражеская дрогнула стрела: Стрельцы не смели убивать героя, И, перед ликом черной смерти стоя, Всеслав перекрестясь, сказал сердито Главе стрельцов - надменному бандиту: "Что ж, распустил солдат как банду! - и властно крикнул: - Исполнять команду!" И ядовитая, каленая стрела Сердцу рыцарскому гибель принесла...
Тучами в ту ночь закуталась луна... Вдруг заискрились копыта скакуна: К месту казни прискакал Георгий... И легко понес из адских оргий Дух витязя, непобежденный злом, Чтоб наградить его бессмертия жезлом... Бури - веры, над тайгою вея, Душистей ладана, белее лилий, Слез кристально-чистых не жалея, Тело витязя убитого покрыли... Даже в лагере врага, и нелюдима, Память его будет свято чтима... Искренно-прекрасна смерть Всеслава! Нет! Не погибнет Русская Держава!..
