Салимгерей К.Х. - к.ф.н., ВКГУ, Усть-Каменогорск
Царегородцева С. - ВКГУ, Усть-Каменогорск
Имя Георгия Дмитриевича Гребенщикова, уроженца Восточного Казахстана, несмотря на широкую популярность в 1910-20-х гг., современному читателю почти неизвестно. Это объясняется тем, что он большую часть жизни провел за рубежом, многие его произведения на родине не издавались.
Не изданы его пьесы 1907 года “Сын народа” о русской деревне и “Джаксы джигит” о казахском ауле. Оба произведения о возможности переустройства патриархального уклада жизни, они проникнуты народническими настроениями. С пьесой “Джаксы джигит” в творчество Г.Д. Гребенщикова впервые входят “степные узоры”.
Изучать историю и культуру Степи Г.Д. Гребенщиков начал как этнограф и фольклорист. Сберегая духовные ценности народа: легенды, притчи, сказки, Г.Д. Гребенщиков занимался не только их собиранием, но и литературной обработкой. Он проявил себя как оригинальный переводчик и издатель. Г.Д. Гребенщиков переведет поэму ссыльного поляка, талантливого поэта Г. Зелинского “Киргиз” на русский язык. Поэма вышла в Томске (1910 г) с многочисленными иллюстрациями В. Белослюдова и Г. Гуркина, алтайского художника из рода Чорос. Григорий Гуркин и Георгий Гребенщиков были хорошо знакомы, много общались, работая над изданием книг об Алтае и его культуре. Обоим родной и понятной была кочевая культура, Г. Чорос -Гуркин владел алтайским яыком; Г.Д.Гребенщиков хорошо знал казахский язык, свободно писал и говорил на нем. С увлечением они работали над книгой о Степи.
Поэма “Киргиз” была популярна. Выдержала более 22 изданий на польском, затем появились переводы на немецкий и французский. В 1964 году А.Ахметов перевел поэму на казахский язык с издания Г.Д.Гребенщикова 1910 года. (В этом же году в Казахстане вышла "Степь" Г.Зелинского, переведенная Ю.И.Черницко-Ановой и Т.Жароковым с польского издания 1956 года.) Поэма “Киргиз”, созданная в 1842 , написана в романтической традиции, о чем говорит характер главного героя, решение конфликта поэмы, художественные средства и лиризм описания. “Степные узоры” в поэме романтической поэме “Киргиз” говорят о проникновенной любви к родной земле не только героя, но автора и переводчика. Поэма наполнена звуками: шумом ветра и шепотом ковыля, а на фоне природы - степные напевы влюбленного главного героя:
И запел Джигит Восходу
Песню радости - привета:
Серебристо – нежной нотой
Полилась она из сердца,
Колокольчиком далеким
Зазвенела переливно
И как жаворонок к небу,
Трепеща, взлетала тихо…
В нотах низких опускалась
На поля росою чистой,
И как звуки в эхе дальнем,
Затихая, умирала…
О, киргизские напевы,
Сердцу близкие мотивы!
Вы грустны, как степи осень
И, как гладь небес, раздольны…
Вы стремительны, как стрелы,
Будто месть неотразимы,
Как пожар степной вы жгучи
И прекрасны, как восходы…
О, когда поет вас вольный
Сын степей свободной грудью –
Вся природа умолкает,
В сладкой дреме цепенея.
И, как будто в том напеве,
Плачет степь в тоске по небу,
Иль небесные созданья
По земле грустят красиво,
А давно почивших души
Ханов, пращуров далеких,
Те напевы пробуждают
В чревах каменных курганов.
И, родные слыша звуки,
Тени их встают в могилах
И, вкушая сладость песни,
Тихим шепотом ей вторят.
И из уст в уста ту песню
Отдают друг другу ханы,
И несутся эхом чутким
Звуки песни по курганам…
О, отцы степей седые,
Старины святой кумиры,
Долго ль будут жить напевы,
Что и ваш покой ласкают?.. [1]с.11-12
Для Г.Д. Гребенщикова опыт художественного перевода и драматические работы и оказались хорошей школой на пути в настоящую литературу. Однако просветительская и романтическая традиции уже не отвечали запросам времени. Дальнейшие поиски начинающего писатели привели его к реализму, творческому методу, которому он был верен всю жизнь. Важную роль в формировании Г.Д. Гребенщикова как писателя сыграли его публицистические работы и этнографические очерки.
В 1910 году в томской газете “Сибирская жизнь” Г.Д.Гребенщиков опубликовал этнографический очерк “Сайляу”, в котором описан “киргизский съезд для выборов волостных управителей, происходящий один раз в каждые три года”. Г.Д. Гребенщиков видит сайляу своими глазами: “Сайляу – это великое торжество на всей степи, это единый в три года национальный праздник, продолжающийся иногда более месяца. Сайляу проходит в очень торжественной обстановке: на джейляу, т.е. на место свежего весеннего кочевья, съезжается все уездное начальство. Причем, настолько охотно, что захватывают с собою всех домашних чад и даже гостей, потому что помимо чисто театрального интереса выборов степная жизнь на Сайляу в течение двух-трех недель дает слишком много: и чудный воздух степи, и роскошные юрты, кумыс, баранину, и особенное только одним киргизам свойственное гостеприимство.[2]
Г.Д. Гребенщиков видит большое разнообразие народа, привлеченного выборами. “На Сайляу, кроме уездного и крестьянских начальников, приезжает податной инспектор и его помощник, адвокаты, огромные штаты секретарей и писарей, богатые коммерсанты, очень ловко делающие выгодные дела под шумок Сайляу, и другие заметные и незаметные “тахсыры”. Я уж не говорю о наезде всей самой роскошной киргизской знати.
Нынче Сайляу началось в пятнадцатых числах июня, и уже с этого времени на базаре Усть-Каменогорска и вообще в городе стали лихо, целыми кавалькадами рыскать расфранченные киргизы с подвернутыми краями цветных малахаев на тщательно выбритых головах”
[2]В этнографических очерках Г.Д. Гребенщиков рассказывает историю Степи, создавая яркие образы степняков. В повестях и рассказах, посвященных Степи тоже появятся жизненные и выразительные характеры, что станет сильной стороной его творчества. Лучшим произведением Г.Д. Гребенщикова “из жизни киргиз” будет повесть “Ханство Батырбека”, впервые изданная в журнале “Летопись” (1912)
По мнению Б.Б Мамраева 1912-16 гг. - взлет писательской популярности Г.Гребенщикова. В эти годы он издает двухтомник рассказов и повестей “ В просторах Сибири”. Вячеслав Шишков писал в рецензии на первый том книги: “Он (автор) любит и по-своему чувствует дикую красоту и мощность Алтая, любит киргизские степи с вольной жизнью ее обитателя – киргиза. Он внушает эту любовь и читателю, заражает своим настроением. У него на палитре, правда, мало ярких красок, нет бьющих в глаза слов и образов, но он умеет создать из обыкновенных будничных тонов правдивую картину жизни” [4] с.213.
Одним из лучших произведений этого сборника является повесть “Ханство Батырбека”, рассказывающая о жизни небольшого аула начала 20 века. Повествование охватывает относительно небольшой отрезок времени – около полутора лет. Главные герои повести – хан Батырбек, 18 – летний сын Исхак и его молодая жена Бибинор, сродный брат Сарсеке, родственник жены Кунантай с женой, аульный мулла Карабай.
Главным участником действия, элементом сюжета является в повести Степь. Каждая картина изображения Степи играет немалую композиционную роль: намечает повороты в судьбах отдельных героев (Батырбек, Сарсеке) и даже всего народа, подчеркивает значимость определенных эпизодов повести.
Вступление к повести говорит о хорошем знании казахского фольклора. Едет по степи Батырбек, “потомок знатного ханского рода” и поет раздольную песню, вспоминает старину. Вспоминает деда, отца которого звали Бекмурза, “а это значить князь – повелитель!”. Их жизнь стала легендой. Знаменитый Бекмурза добился расположения девушки в труднейшем состязании с богатым Нурыханом, который хотел сделать Алтынсу третьей женой. И тогда порешили устроить байгу. Но байга это была необычная. Бекмурза решает скакать на верблюде. “Умный был Бекмурза, он знал, что на большие расстояние лучше выбежит верблюд”. Так оно и вышло. “Вся степь приехала подивиться на редкое событие и живою лентою соединила аулы женихов и невесты”. Об этом беге “знала вся степь”, и о “котором из века в век будут петь, как в сказке” [4] с. 253.
Необычное начало подготавливает читателя к дальнейшему действию, к приближению драматических событий. Действительность далека от той яркой сказки и вольной жизни. С каждым днем скуднеет природа. Нет корма для скота, нет выпаса, казаки угоняют табун Батырбека в свою деревню. “Приехали эти люди ранней весной, и сразу же стали пахать цельную девственную степь, живя под телегами и под открытым небом. Потом косили и ставили огромные стога сена, а когда прошла страда и появилась на гумнах солома, они намешали ее с глиной и выложили низкие, подслеповатые избушки… А теперь уж выросла целая деревня…Наехали чиновники, молодые и сердитые, наставили столбов, и в привольной киргизкой степи закопошилась новая, чуждая кочевникам жизнь” [4] с.262.
Композиционная роль описания джута в степи усиливает эмоциональный настрой надвигающейся катастрофы. “Смертельно застонала степь. Джут мертвым ледяными объятиями схватил ее из края в край”.
Гибнут люди, гибнет скот. Угроза голодной смерти нависает над аулом Батырбека. “Зато недели через две в степь наехало много русских скупщиков сырья. Они стали покупать кажи еще на живом скоте, давая за них киргизам баснословно низкие цены и, обязывая киргизов собственноручно снимать их с трупов. Мучаясь над этой операцией на морозе, вдали от зимовок, киргизы походили на тех же голодных и злых волков, которые пировали рядом” [4] с.276.
Все чувствовали, что страшное мясное пиршество – последнее. На степь надвигается что-то новое, чуждое и враждебное древним обычаям, и что вольному кочевому житью приходит конец. “Тяжко всем, тяжко будет жить теперь в степи. И никто не знает, что делать”.
Образ степи, при создании которого Гребенщиков использует различные художественные приемы – эпитеты, метафоры, символы, сравнения, которые выполняют идейную функцию. Автор проникнут страстным осуждением антигуманных стремлений, призывом к высоким идеалам добра и справедливости.
Пейзажные описания степи теснейшим образом связаны с внутренней жизнью героев. Картины природы развертываются параллельно с переживанием героя. “Батырбеку было невесело, но степь всегда успокаивающе действовала на него. Она всегда куда-то звала его и без слов говорила много такого, что в ауле не приходило в голову…”
[4] c.261.Такой психологический параллелизм – одно из средств передачи авторской симпатии к героям. Соотнесение мира героя с нравственными ценностями бытия сообщает повести своеобразную одухотворенность.
Вся творческая деятельность Г.Д.Гребенщикова была направлена против колониальной политики царизма. Повести и рассказы “Болекей-ульген”, “Ханство Батырбека”, “На Иртыше”, “В тиши степей”, “Степные вороны” правдиво изображают реальные процессы, происходившие в национальных окраинах царской России. По мнению Л.Якимовой значение произведений о казахском народе далеко не ограничиваются социальным аспектом. Гребенщиков решает конфликты Степи в общечеловеческом масштабе. Меняется само время, круша привычные образы, но симпатии автора на стороне подлинных ценностей [5] с.58.
Повесть “Ханство Батырбека” в определенном смысле автобиографична. Г.Д.Гребенщиков был потомком хана – кочевника по имени Тарлыкан или Тарухан, писал в своей биографии: “…как оказывается, мой прадед был калмык, захваченный русскими охотниками в верховьях реки Бии вместе с целым табуном лошадей и в качестве пленника доставленный в Сузунский завод Кузнецкого уезда. Ему было тогда не более десяти лет, его взял какой-то добродетельный рудокоп, крестил, выучил языку, записал в сословие рудокопов, усыновил, а потом и женил на русской девушке. Фамилию нашу мой прадед получил, видимо, от своего приемного отца, а тот, по предположению деда, был сыном гребенщика, мастера гребней, пришедшего в Сибирь со староверами. Отсюда и моя длинная, царапающая фамилия” [6] с.7.
Поэтому Г.Д.Гребеншиков уже в эмиграции, сотрудничая с Н.К.Рерихом, выберет себе изотерическое имя Тарухан.
Создавая свои лучшие произведения: роман “Чураевы”, повесть “Ханство Батырбека”, очерк “Алтайский Русь”, рассказы “Болекей ульген”, “В полях”, “В тиши степи”, “Кызыл-Тас”, писатель будет много ездить. Лето будет стремиться проводить на Алтае, выбирая самые красивые места, строить юрту и жить в ней. Две юрты он постоит на Колываньском заводе, где снимет в аренду десятину земли. Уже живя в США, он будет вспоминать о том, как в “какой-то сказочной полудреме жил там лето”. Он никогда не забудет как “неописуема там красота лазури неба, Белого озера, Синюхи, Тигерецкого Белка и дальних гор…” [7] с.21. Для Г.Д.Гребенщикова, потомка хана – кочевника, юрта – целый мир. Её форма – символ Космоса и триединства Вселенной. В ней все лаконично и целесообразно. В юрте Г.Д.Гребенщикову вольно дышалось и хорошо работалось, рождались картинки родной степи, возникали образы умного Бекмурзы, мужественного Батырбека, нежной, как степной ковыль, Бибинор и коварной Хайным.
Как правильно отличал Ш.Елеукенов, введение в художественное повествование “степных узоров”, расцвечивание яркими красками прошлого, сформировало своеобразие поэтики писателя.
Свою позицию Г.Д.Гребенщиков высказал в предисловии к поэме Г.Зелинского “Киргизы”. Пройдет еще немного лет и полная поэзии кочевая жизнь превратится в скучную прозу безропотной ноши мужицкого ярма, под тяжестью которого уже не воскреснут смелые взмахи минувшей удали, и умрут последние воспоминания о былых красотах степного простора” [1] с.3.
Оказавшись после революции за границей, писатель по-прежнему будет писать о судьбе Степи, пытаясь найти решение ее сложных проблем. В 1922 году в берлинском издательстве “Мысль” выйдет рассказ Г.Д. Гребенщикова “Степные вороны”, который начинается с описание степной природы. “По степи носился ветер, буйный многокрылый суховей. Он шагал шумными и мягкими шагами с холма на холм, нырял в лощины, заметая сухую пыль солончаков, свивая из нее высокие винтообразные столбы и пуская их по холмистому простору с севера на юг…Потом опять взвивался за холмы круглые, тупые, как приплюснутые юрты, лаская остатки ковылей , поглаживая их мягкими крылами и снова с озорством бездельника, бушуя, несся дальше по степи…”[8] с.1. В этом рассказе описывается аул Крыкпая, некогда процветающий и благополучный. Об этом времени напоминает могила Хана Бекбулата. Она стонет по ночам, не давая спать старому Крыкпаю и его сыну Емекею, которые думают о том, что скоро совсем нечего будет есть. Засуха и джут делают свое страшное дело. А тут еще налетевший ветер оборвал аркан и опрокинул юрту старого Крыкпая, что являлось плохим знамением. Да и сын Емекей не слушает совета отца ехать в Джунгарию, искать новые места для кочевок. И тут приезжает с правого берега Иртыша Мамыр и привозит новость, что к Иртышу идет “джол железнай” железная дорога. Железная дорога – символ новой жизни, которая разрушит веками устоявшийся уклад, но и другого пути у Степи уже нет.
Крайнее выражение противоречий Евразии – военные столкновения, расправы становятся предметом художественных исследований Г.Д.Гребенщикова в начале 30-х годов. В 1933 году, работая в Соединенных Штатах Америки, он заканчивает работу над пятым томом эпопеи “Чураевы” и издает его, назвав “Сто племен с единым”. Эта книга посвящена Первой Мировой войне, эпохе, когда народы объединились “вдохновенной ненавистью”. Разгораясь, эта ненависть докатилась до самых окраин Российской империи, призывая все народы встать под свои знамена. И все племена примкнули к единому, Российскому. Дошла очередь и до киргизов. Стихотворение в прозе пишет об этом народе Г. Гребенщиков:
“О, киргиз, киргиз! Замкнутого небом степи тебя не знает мир. Всадник от рождения, богатырь-певец от колыбели, в погонях и набегах храбрец, непокорный пленник и учтивый гость, щедрый хозяин, гостеприимный даже для врага, не прощающий ничьих неправых оскорблений кровавый мститель, - ты, киргиз, не вероломен в рыцарской любви. И хоть от времен творения женщина для тебя - рабыня - она же для тебя и божество, священная причина радости земного бытия и символ достижений бытия загробного. Лишь своей верностью к возлюбленным киргизские богатыри стяжали и непобедимость и бессмертие”.[9] ,с151
.Однако, когда весть о войне докатилась до Степи, киргизы, не привыкшие никому покоряться, решили вместе со скотом укочевать в Монголию.
За уходящими кочевниками отправили сотню казаков, которая настигает их и чинит жестокую расправу.
В эти же годы, в 1932-1933гг, П. Васильев тоже пишет о казачестве поэму “Соляной бунт”, "замешанную на крови соленой". В ней он решает вынести приговор зажиточному сытому казачеству, безжалостно расправившемуся с нищим и бесправным аулом. Поэма уже не строится на казачьих песнях, подобно “Гибели казачьего войска”, поэт говорит неприкрытую правду о Степи, залитой человеческой кровью. Г. Гребенщиков и П. Васильев в своих произведениях не на стороне казачества.
Но пути и подходы разрешения этого противостояние у них различны, так как они живут в странах с различной идеологией. П. Васильев безоговорочно принял атеизм и Революцию, а эволюция взглядов Г.Д. Гребешикова не разрушает в нем православной веры и приводит, как и многих мыслителей Русского Зарубежья, к космизму. Противостоять ненависти, охватившей полмира, может только любовь.
“О, если бы людей когда-нибудь могла с такой же силою и быстротой объединить и подвигать на действие взаимная любовь! Вся планета могла бы в один год преобразиться и стать действительно цветущим раем, царством красоты и счастья. Но да будет... Ибо повторяется все тот же круг предначертаний древности”.[9] ,с.68.
Финал поэмы П.Васильева “Соляной бунт” тоже звучит оптимистично:
Вместе с нами,
Становитесь, под солнце,
Под наше знамя![10] , с 329
Выход П. Васильев видит в Революции и воспевает ее:
Боевое слово,
Прекрасное слово,
Лучшее слово
Узнали мы:
РЕВОЛЮЦИЯ![10] , с 329
В XX веке Степи будет суждено пережить революцию, Вторую мировую войну и, наконец, ощутить большую потребность любви и веры. Возможно, книги Г.Д. Гребенщикова помогут в этом. “Степные узоры” этого талантливого писателя складываются в легенду, наполненную верой в новую жизнь. “Века и тысячелетия плелась степная сказка мирных кочевых аулов. Тысячелетия одни и те же ковыли, изредка сгорая, вновь своими шепотами убаюкивали тишину давно уснувших здесь легенд. Приходили, уходили племена, проходили мимо, проносились буйным ураганом вооруженные полки завоевателей и снова на столетия все засыпали, чтобы в мирной жизни кочевых народов медленно слагалась бы и утверждалась новая легенда”[9], с 164.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ