Внутренний вид простой и бедной крестьянской избы. Справа от зрителя -- печь, лавка, кадочка с водой и кухонная утварь. Слева -- плохая деревянная кровать, бедно покрытая старой кошмой. На ней подушки, одежда. Посреди избы -- плохой деревянный стол. Возле него -- скамейка. Около входной двери, по левую сторону -- деревянные гвозди-вешалка, на которой весит разная одежда и сбруя. На стене слева -- маленькое зеркало с полотенцем, плохие старые лубочные картинки. У одной из стен -- зеленый сундук получше. У кровати -- другой, маленький и старый. Окна -- справа. Зима. Вечереет.
После поднятия занавеса -- продолжительная пауза.
Федор (бедно, по-крестьянски одетый, с длинными свешивающимися на глаза волосами, безусый, но рослый парень в серой рубашке и пестрядиновых штанах, сидит на корточках у кровати перед раскрытым небольшим сундуком, и что-то ищет в нем. На одной ноге -- старый пим, другой пим держит в руках. Не найдя в ящике ничего, он садится на кровать и задумчиво смотрит на пол. Глубоко вздыхает). Дратва с иголкой где-то была... Нету...
Акулина -- бледная и кроткая женщина, одетая в красную шаль и сермягу, подпоясанную полотенцем, апатично достает с печки ведро и обтирает его рукою.
Федор. Ты, Акулинушка, не видала?
Акулина (как бы просыпаясь). Каво это?
Федор. Дратву с иголкой... Пим вот починить...
Акулина. Да батюшка давеча тулуп починял... Истратил, видно...
Федор (смотрит на пим и на стены, как бы продолжая искать). А конопли нету?
Акулина. Да все на веревочки изоскали... Нету теперя.
Федор, поворачивая на руке пим, уныло смотрит на него.
Клементий. (Небольшой, плохо одетый серый мужичок, подвижный и скоро говорящий, с небольшой бородкой, войдя в избу, снимает шапку и, помолившись, произносит). Здорово живете... (Подходит к Федору и шутливо) Че, Федя, с нуждой беседуешь? В пим ее зашить хочешь?
Федор (улыбаясь, ставит пим подле себя). Починить бы надо, да нечем вот...
Акулина. О-хо-хо... (С ведрами и коромыслом уходит).
Клементий
(взяв и осмотрев пим, садится). Как нечем? А голенища-то на што? Отсюда отрежь, да и заткни ему рот-то.Федор. Да я знаю, што отсюда отрезать... да вот...
Клементий (перебивая). Че и вот... Да тебе говорят... От голенища отрежь, да и все тут... Я дак всегда так... Нужде хвост режу, да ей же в рот толкаю...
Федор (смеясь). Чудак ты, Климша...
Клементий. На вот... А што ей поддаваться-то... Она, брат, жадна нужда-то, штэби ее язвило, даже сама себя жрет... Это у нас как-то недокормка была... Сена не хватило. Солому всю съели. Дак мои лошаденки давай друг у друга хвосты объедать... Утром придешь, а у них хвосты все меньше да меньше... Х-ха...
Федор смотрит на Клементия и качает головой.
Клементий. А у те старики-то где?
Федор. На дворе, должно быть...
Клементий. Мохнашки-то у вас дома, али нет? Мохнашек попросить поишел, за дровишками съездить...
Федор. Савелий за сеном уехал в них.
Клементий. Были мохнашки, да как-то зимусь ездил в город, потерял... Ах, ты -- хлопота... Теперь без мохнашек хоть плачь... А в мохнашках-то добро, смотри: хоть какой мороз, закроешь рыло-то и тепло. А мороз стоит теперь страшенный, без мохнашек все рыло ознобишь... Скоро "сорок святых", а все еще мороз...
Федор. У Савелия теплые мохнашки... (в раздумье). Барбоску задавил осенесь... Славная была собака... Бывало, на пашне все возле лошадей спит... Задавил...
Клементий. Задавишь, паря, коли нужда... (Пауза). А тут баба што-то захворала... Нужде все-таки хоть хвост резать можно, а вот хворость... Не знаешь, как и извести...
Федор (вздыхая, отрезывает от голенища пима лоскут и примеривает к дыре на подошве пима). Да, брат Клементий, стужа, нужда, мохнашки, Барбоска... Эх, ты -- житье-бытье!.. А в книжках-то вот, ведь, про какую-то другую жизнь пишут... А где она, эта жизнь, как к ней попасть? А ведь такие же, поди, люди, как мы с тобой, а?
Клементий. Какой черт, паря!.. Х-ха!.. Это как-то прошлу зиму я одного чиновника в город наймовался возить. Лошаденки у меня, знашь, добры тоже. А он замерз. Я, говорит, слезу, пешком, говорит, пойду... Я остановился, сам слез, а потом будто невзначай и крикнул, да упал, прямо возле них, как они хватят, да версты две и убежали от нас... Ну, батюшка мой, и поцарапался же он... Хрипит таку беду, ругается... Упадет, да стонет на снегу... Силенки-то нету... А я уж, што пошутил, думаю захватить его... А на нашем местевне в неделю все бы окочурились... Ей Богу!..
Федор (во время монолога Клементия роется в ящике и, не найдя, что нужно, достает книжку и сердито толкает ящик под кровать, а пим одевает на ногу, засунув за голенище отрезок. Садится на кровать и раскрывает книжку). Это, брат, все не то... Там все живут хорошо... Там и жизнь так устроена, что мужики-то все живут не хуже господ... Вот в этой книжке, например, описывают, что другого мужика от барина отличить нельзя.
Клементий. Дык кто их знает: правда оно, али нет? Ваньша Игнатихин тоже как-то книжку про Бову-королевича читал нам... Дак тоже -- кто его знает... Будто неправда. А тоже в книжке ведь написано...
Федор. То сказка, а тут, правда... (Погружается в чтение).
Клементий
(одевая шапку). Н-да... Потом видно зайти придется...Самсоныч (в простом азяме, пимах и старой шапке входит. К печке бросает какие-то щепы и, качая головой, сурово и громко говорит Федору). Что же ты, Федька, это думаешь?
Клементий встает с места, снимает шапку и отходит в сторону.
Федор (поспешно вскакивает и кладет книгу на стол). Сейчас, тятя. Ишь, завлекся маленько... Забыл.
Самсоныч (к Клементию, коротко). Здорово... (к Федору, сердито). Как буркалам твоим не стыдно? Ведь лошади с обеда не поены, а на дворе-то вечер. Какой же выйдет из тебя хозяин, коли сам своей работы не знаешь?.. А ведь вон, какая орясина. Ведь уже в подать влез. Ну, что они тебе эти книжки пить-есть дадут, али чему доброму научат?
Федор (надевая зипун и шапку и подпоясываясь, обиженно). В книжках худого нет.
Самсоныч. Нет!.. Оно и видно. Отца не слухать уж научился. Бога-то даже забыл. Я совсем не вижу, чтобы ты рыло свое перекрестил. "Худого нет". Беги, говорят, пои лошадей-то!
Федор (уходит, махнув рукой). Да иду уж...
Самсоныч (кряхтя, садится на кровать). Вот оне нынче, детушки-то... Завлекся гыть... А вот нашего брата, бывало, как проведут через строй, да всыпят штук сорок, дак недели две и почесываешь холки-то... Бывало не токмо... отец родной, а какой-нибудь нарядчик слова промолвить не успеет, а уж бежишь бегом, што есть духу... А оне, вот тебе нако, нонешние-то робятки... Завлекся... Я те завлекусь... (К Клементию). Садись, ты што стоишь-то там у порога... Што скажешь?
Клементий. Да вот мохнашек пришел было попросить. Да и нету будто Савелия-то...
Самсоныч. За сеном он уехал в них...
Маланья (одетая в сермяжку, подпоясанную полотенцем, в темной шали, входит с подойником в руках). Здорово почивал?
Клементий (надевая шапку и кивнув Маланье). Прощайте-ка не то... (Уходит).
Самсоныч
. Подитко...Маланья (хлопочет в кути). У Буренки совсем мало молочишка-то стало... на издое, надо быть, коровенка... Али уж сено шибко плохо... А Краснуха вымнуть начинает, можа к Благовещенью-то Бог и освятит ее...
Самсоныч (сурово косясь в сторону Маланьи). Давай-ка разбалясывай! Шарашься там... Вечер на дворе-то... Прокопаешься до полночи опять. Огня-то спалишь больше, чем дела сделаешь. А у меня достатки-то гладки... Руки не гнуться, а сынок-то вон ученый, не больно помогает...
Маланья (оглядывая с удивлением). Што опять расходился? Небось, Федора опять журить понадобилось? Парень-то, что тебе, -- красна девица, а и то подитка не угодил?
Самсоныч (передразнивая). "Красна девица". Не мыркала бы хоша...
Маланья (повышая тон). А че мне не мыркать-то?
Входит с ведрами Акулина.
Маланья. Будет уж... Надо мной поиздевался, а теперь и я могу сказать слово, а ты помолчи!..
Акулина (выливая воду в кадочку и становясь к печке, греется, дует на озябшие руки, болтая ими в воздухе). Стужа-то какая...
Самсоныч (к жене). Ишь ты, какая разговорчивая стала... Ровно калашницей была... Говори... Говори...
Маланья. А то и скажу, што не здесь бы ему, Федору-то нашему, пропадать. Учиться бы ему надо... На Москве ему быть, а не здеся... Вот што...
Самсоныч (раздражительно). Старуха, не брани без толку. Кулаки у меня еще здоровы... Так уберу, што неделю на карачках ползать будешь...
Акулина (робко посматривая на старика, хватается за ковшик и черпает им воду в самовар). Батюшка, поди, наставлять самовар-то?
Маланья (к мужу). Не посмеешь... Это раньше я терпела, а теперь не стерплю...
Савелий входит с хомутом и седелкой. Вешает все на гвозди.
Маланья. Теперь и к старшине и к самому становому с жалобой пойду. Не побоюсь... Заступники есть...
Самсоныч. Ишь ты, куда гнет... Ах ты, жаба!..
Савелий (бросив на печь мохнашки, раздевается и сурово оглядывает присутствующих). Што это у вас опять? Небось, про науки спор затеяли? (Насмешливо к матери). Феденьку свово, поди, выхваливаешь? Посади его на божничку, дай ему книжечку в руки и молись на ево...
Акулина (к мужу, робко). Есть, поди, хочешь, Савелий Мелентььевич?..
Савелий (злобно к жене). А, поди, и нет? С утра не емши. Што спрашивать-то?
Акулина (с покорной торопливостью собирает на стол). Сичас я...
Самсоныч (к Савелию). Нет, она на Москву с ним собралась ехать... Оттуда, слышь, сам царь ей грамоту послал. Не могу, гыть, без твово сына обойтись... Ха-ха!..
Маланья. Бог с вами, смейтесь... Какой ни есть Федор, а родную мать бить не станет. А ты, Савоська, уж, поди, раз пять али шесть принимался... За мое же добро, за то што вспоила, вскормила, горе-горькое всю жизнь мыкала. (Хнычет). На спине на пашню маленького таскала...
Савелий
. Слухай, мамка. Ты че коришь меня, што таскала на плечах? Не родила бы, так и пенять не на ково, а то сама же принесла, да и коришь, што поила, да кормила. Да как ты меня кормила-то? Оставишь, бывало, ржаной сухарь на весь день, вот и ешь его, ну и бегаешь по соседям, выглядываешь куски, а то и чужой огород заберешься...Маланья. Как тебе не совестно говорить-то это? Разве я виновата, што мне, как скотине на пашне приходилось работать?.. Отец-то, вон он, с него пошто не спросить?
Самсоныч (грубо). А отец-то чем тут причина? Тоже хлестался, как собака всю жизнь... Всю неделю, бывало, в шахте, а придет праздник -- дров надо. Починиться... Бывало, и рубахи-то другой не было, перемыться не в чем было, а ты на отца пальцем тычешь... Нужда виновата, а не отец...
Акулина (с испугом смотрит на спорящих и трясущимися руками подает на стол суп, который льется из чашки). Ох, пролила...
Савелий (к Акулине). А где у те шары-то, в затылке што ли? (К отцу). Нужда... А коли нужда, так нечего и с сына справлять, што злой да сердитый вырос. Што вон он, Федька-то: заботы-то он еще не видал, а все из-за ково? Все из-за меня. А я все вез, как бык, с семи лет пошел в работу-то. А он, видишь ли, грамоте научился, дак и не тронь ево. Давеча сказал, чтобы назем вычистил из двора, дак он говорит, што книжку дочитать надо. (Хватает со стола книжку и с остервенением рвет ее на части). А жрать-то, небось, наперед всех садится. (Сжимая кулаки). Разве тут не возьмет зло?
Акулина (робко к мужу). Савелий Мелентьич... Шти-то простынут...
Савелий. Отвяжись ты!..
Федор (входит и раздевается). Напоил и сена дал. (Смотрит на разорванную книжку). Это кто же? Книга-то чужая. Што же это такое? (Собирает клочки книги).
Савелий
(садится за стол и ест). Все изорву! Ни одной не оставлю!..Маланья. Не посмеешь, варнак!..
Федор. За што же это чужие-то книги?
Самсоныч (насмешливо). Не тронь, паря. Ишь, он волостным писарем метит быть. В каталажку еще засадит нас с тобой. Смилуйтесь, ваше степенство, скажем... Ха-ха!..
Маланья. Не связывайся с ними, сынок...
Савелий (злорадно). Дай ему сиську!..
Федор (сквозь слезы). Думаешь, не стерплю? Думаешь, заспорю и на побои вызову тебя? Аль тебе уж очень захотелось, кулаки может, зудятся?.. Бей, если надо. Бей, если полегчает... Ведь не впервой носить синяки от твоей братской ласки... Бей!.. (наступая). Што ты сидишь? Бей!
Самсоныч (насмешливо). Ишь ты, поросенок, еще и в шипку лезет...
Савелий (вставая). Да кого тут бить-то? Прыснуть по виску, дак тут же и окочурится, да отвечай, как за путного.
Самсоныч. Да оттолкни ты хоть ево...
Маланья. А ты там, кровопивец, чаво еще? Тебе все мало... У самого руки устали бить, так глазом любоваться надыть?
Самсоныч (задыхаясь). Да ты што? И в самом деле, до станового довести хочешь. Я те покажу!.. Я те!.. (бежит к жене с кулаками).
Федор
(загораживая ему дорогу). Тятя, не тронь старуху!..Самсоныч (толкая Федора к Савелию). Вышиби ты ему брызги-то!..
Федор (снова бросается к отцу). Перестань, отец!..
Савелий (бросается на Федора и, схватив его за грудь, кричит). А ну?..
Акулина (во время этой сцены, прижавшись к печи и дрожа, причитает). Опять, опять... О!.. Господи...
ЗАНАВЕС БЫСТРО ОПУСКАЕТСЯ.