КУЛЬТУРА

*  ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНАЯ ЕЖЕДНЕВНАЯ ГАЗЕТА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН  *


[19.06.1993]

КАРЬЕР БЕСПАМЯТСТВА

НА ТОМ МЕСТЕ, где находилась его родная деревня, ныне разверзся гигантский карьер медно-химического комбината. Здесь для сравнения не подходят даже решительные, но расхожие выражения, как "рубить под корень". Потому что в карьере снимается верхний плодородный слой почвы, но и выгребаются глубинные породы аж до палеозойских, куда никаким корням не добраться.

Это образ разрушительного карьера один к одному напоминает судьбу русского писателя и нашего земляка Георгия Дмитриевича Гребенщикова, чьими книгами восхищался великий Шаляпин и русские интеллигенты серебряного века, включая Горького, Короленко, Куприна, Шишкова. Горький об одном из крупных произведений Гребенщикова - романе "Чураевы" уверенно сказал, что написан он "сильно, красочно и надолго". До сих пор не потерял значения взволнованный и благодарный отзыв А.И. Куприна о рассказах Гребенщикова: "Наше поколение писателей может быть спокойно за судьбы русской литературы, ибо вместо нас останутся молодые и талантливые - Гребенщиков, Чапыгин и другие".

Но стоило писателю покинуть в 1920 году растревоженную и окровавленную страну, как имя его было официально проклято, а родственники его на протяжении многих лет подвергались жестоким преследованиям. Казалось бы, теперь, после возвращения всех ошельмованных ценностей, земляки должны были бы более внимательно отнестись к наследию этого крупного художника. Но куда там! Такая же дыра, как на месте его родной деревни, образовалась в нашей памяти. Это очень характерно для нашей "совковой" жизни, лишенной благодарной памяти, и ответственности перед своими духовными предшественниками. Я уж не говорю о покаянии перед его трагической судьбой.

Да простят мне мои земляки-восточноказахстанцы, эту несколько возвышенную эмоциональность: трудно справиться с чувствами, когда срывается хорошее дело из-за ставшей привычкой необязательности. В последние три года я часто бываю в Усть-Каменогорске, побывал и Шемонаихинском районе, где находится вышеописанный карьер. И каждый раз надеюсь договориться со спонсорами об издании сочинений Георгия Дмитриевича Гребенщикова, для начала хотя бы его повестей "Ханство Батырбека", "Егоркина Жизнь", рассказов, в которых так умно и живописно показана жизнь русских переселенцев и кочевников-аборигенов. В лице Гребенщикова мы видим тип писателя, который особенно необходим в наше время, писателя, чьи произведения не противопоставляют один народ другому, а находят общее, роднящее в традициях, культуре, образе жизни людей разных национальностей, населяющих Казахстан.

Все это я, как мог, объяснил своим землякам в Шемонаихе и в Усть-Каменогорске в личной беседе и переписке с администрацией области и района. Но результаты пока нулевые. На наше обращение в областную администрацию заместитель ее главы Н.М. Аверьячкина прислала очень коротенькую отписку, в которой перечисляются ставшие ныне общим местом трудности, но ни словом не упоминается о том, как все-таки преодолеть анабиоз человеческой духовности. Недаром же сказано было еще две тысячи лет назад, что не хлебом единым жив человек.

Было потом наше повторное обращение к областной администрации, после чего вроде бы наметилось какое-то взаимопонимание: обещали решить данный вопрос на сессии Шемонаихинского районного Совета народных депутатов, затем последовал запрос со стороны главы районной администрации В.А. Гусинского, был ответ на этот запрос с приложением сметной стоимости издания и нескольких вариантов договора с издательством. И после этого наступило полное затишье... Правда, во время нынешнего Наурыза в Усть-Каменогорске мне удалось поговорить с той же Н.М. Аверьячкиной, которая легко и беззаботно ответила, что мы же, работники института, и виноваты.

Мы, конечно, готовы принять на себя вину, даже если неизвестно в чем: пусть бы дело сдвинулось. Если так уж скудна казна Шемонаихинского рудника, Рудного Алтая вообще (хотя я не думаю, что она скуднее казны Уральской или Карагандинской администрации, которые, судя по газетным сообщениям, находят возможности издавать полезные для народа книги), то можно бы подумать о создании фонда Гребенщикова. Тем более что в республике складывается традиция создавать фонды для празднования юбилеев ныне здравствующих писателей. В нашем случае сотворение подобного блага выглядело бы логичнее. Наш край нечасто рождает писателей такого масштаба, как Гребенщиков, одинаково близких как Казахстану, так и России.

Слово "близость" я употребил не в казенно-ритуальном смысле. Оно передает непреложную истину: в наше время не бывает непричастных и к явлениям глобальным и местным. Я не раз наблюдал, как наши необъятные просторы порою настолько сжимабтся, что люди чувствуют себя близкими соседями. И события в жизни одного сразу отзываются в судьбе другого.

РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ ШЕМОНАИХОЙ, что на северо-западе, и Тарбагатаем, расположенным на юго-востоке области, составляет километров шестьсот-семьсот. Заглянул я, будучи в г. Шемонаихе, в столовую, сел за стол, и сразу бросилась мне в глаза довольно большая трещина на стене, похожая на "кардиограмму молнии". Я плохо подумал о строителях и сказал об этом сопровождающему нас представителю администрации.

- Наверное, фундамент расползается?

- Нет, - ответил тот, - это от землетрясения.

- Не слышал, чтобы в этих местах случалось такое.

- Это верно. Но недавнее землетрясение в Зайсане и Тарбагатае и до нас докатилось...

Можно вспомнить и другое, более радостное событие. Ас по случаю 300-летия Кабанбай-Батыра, освободителя казахских земель от джунгарских захватчиков, взволновал всю область, и в тех национальных празднествах участвовали и русские, в том числе представители Шемонаихинского района.

Честно говоря, мне показалось это доброй приметой. Не всегда же только дурной пример бывает заразителен. Могли бы и в предгорьях Алтая вспомнить про своих знаменитых людей и даже послать экспедицию в Соединенные Штаты Америки, где долгие годы жил и работал писатель, создавший целую эпопею о нашем чудесном крае.

Я не знаю, где граница
Между Севером и Югом.
Я не знаю, где граница
Меж товарищем и другом.

Эти строки Михаила Светлова созвучны нашим душам и после обретения независимости. Потому что они пронизаны общечеловеческим чувством, которое лелеяли и наши предки, далекие и близкие по времени, на большом континенте Евразии. И Гребенщикова по его мировоззренческим концепциям следовало бы отнести к евразийцам, исповедовавшим равенство и братство между народами различных национальностей.

МОГУ СКАЗАТЬ, что я и мои предки были связаны с Шемонаихой поры Гребенщикова. Мой отец родился в начале века в Барнауле, куда дед Елеуке с семьей переехал на заработки. И я мысленно представляю, как он переправился на правый берег Иртыша, затем по единственной предгорной дороге, проходившей через Шемонаиху, добирался до сибирского города. Уверен, что эта изнурительная долгая дорога была благополучной и русские ребята из деревни Гребенщикова не бросали камни в телегу путника-казаха, объяснявшегося по-русски лишь жестами. Никто его не обидел и не пытался ограбить, хотя взять было что, особенно по возвращении в родной аул. Наоборот, не обделяли хлебом и солью, благословляли на счастливый путь.

Уверен, что те, кому по душе нынешняя стабильность в межнациональных отношениях у нас в республике, не останутся равнодушны к рассказанному. Казахская тема в русской дореволюционной литературе актуальна во многих отношениях. Ныне особенно необходимы духовные ориентиры, учитывающие особенности наступающей эпохи. Не будем забывать, что в книгах Г. Гребенщикова и других писателей, обращавшихся в своем творчестве к казахской теме, таких , как А. Сорокин, А. Новоселов, И. Железнов, культура России искала контакты с культурой Востока, закладывая в свою память значительные исторического, литературного и этнографического характера материалы о Казахстане последних столетий. Понятно, какое значение имеет все это богатство для казахского этноса, восстанавливающего свою культуру после тоталитарного пресса.

Обогатится от этого и русская литература Казахстана. Ее творческие силы глубже уяснят для себя суть концепции евразийства, дабы действеннее повлиять на формирующийся ныне менталитет многонационального Казахстана. Я уже не говорю о том, какую из глубины истории духовную поддержку получат казахстанцы, что само по себе немаловажную в условиях нынешнего идеологического вакуума.

Предвижу ухмылку на лице скептика. Дескать, много замышляется, да мало сбывается. Что поделаешь - в такое время живем. Но уяснить одну истину необходимо: человек ни на секунду не может пребывать в духовном анабиозе. Иначе - одичает. Как утверждал один мудрец, если человечество на мгновение прервет свою духовную связь с прошлыми традициями, то оно тут же вернется в обезьяноподобное состояние. Русская поговорка звучит еще более категорично: "Жертвуй головою, не жертвуй душою". Нынче ради сохранения души надо жертвовать деньгами, сказали бы мы. И это надо делать сейчас, не дожидаясь лучших времен. В годы изобилия жертвы необязательны. Не одних восточноказахстанцев призываем мы к этому. Есть о чем подумать и павлодарцам.

"Моя песня доживет, когда... будут стоять каменные города казахов", - говорил один из героев А.С. Сорокина, также незаслуженно забытого писателя, уроженца г. Павлодара. До сих пор наиболее ценная часть созданного А.С. Сорокиным - произведения казахской тематики - для современного читателя остается неведомой.

А этой же области, в хуторе Железинском, родился и Александр Новоселов, талантливейший бытописатель Прииртышья, воссоздавший тревожную и небесконфликтную жизнь этих мест начала XX века. Произведения этого писателя приобрели в свое время общероссийскую известность. Созданное им далеко не уместилось в его сборник, вышедший в Казахстане более тридцати лет назад.

О трагической любви русского казака к степной девушке Алтынай в свое время поведал писатель из Уральска Иоасаф Железнов. А сколько русских писателей-неказахстанцев проявляли интерес к нашему краю! И среди них такие знаменитости, как Владимир Даль,
Д.Н. Мамин-Сибиряк, Михил Пришвин... В институте развернута работа по подготовке их книг о прошлой жизни нашей степи. Работаем, не признаваясь себе, что писать в ящик не ахти какое удовольствие. Изрядное время в издательстве "Гылым" лежит наша объемистая рукопись "Русский писатель и Казахстан", да и не одни наши труды пылятся там.

СЛОВОМ ПОЛУЧАЕТСЯ своеобразная картина под названием: бег на месте... Стремлюсь к чему-то, слушаю и внемлю заявлениям официальных лиц относительно того, что фундаментальная наука не может существовать без поддержки государства и общественности. В надежде на лучшее по привычке оглядываюсь на дела коллег в бывших союзных республиках. Узнаю, например, что Московский ИМЛИ, кстати, где я в свое время защитил диссертацию, недавно обзавелся компьютерами, лазерными принтерами, сканерами... В нашем же институте пока что "техника" в виде бумаги и ручки. Вздохнув, я принимаю бодрый вид и вижу себя персонажем вышеназванной своеобразной картины.

Шериаздан Елеукенов - доктор филологии,
Институт литературы и искусства НАН РК

Hosted by uCoz