Г. Д. Гребенщиков
мя Ойрот, или Хан-Ойрот, стало упоминаться со времени Чингисхана. Имя это благодаря особому произношению у китайцев произносилось по разному: "Олот", "Ола", "Валэтэ", "Юлэтэ", а у Чингисхана он, кроме того, имел кличку "Огелен-Чарби", что буквально значило: огромный, здоровяк.
Но так как в китайских летописях упоминается, что в 1210 году ойротский князь Кутука-беги вместе с карлукским ханом Арслан-Ханом встретили в долине Иртыша Чингисхана и изъявили ему покорность, то это показывает, что имя Ойрот не было лишь именем отдельного хана, а представляло нечто нарицательное. Упомянем также, что китайский историк Санан-Сецен среди ойротских упоминает еще и имя Торолджин-Тайши. Там же говорится, что ойротский народ не принадлежал к собственным монголам Чингисхана, а называл себя "Дорбон-Ойрот", то есть "четыре Ойрота". Являясь самыми западными монголами, ойроты одно время выступили против сорока восточных монгольских племен и после мира с ними именуют себя "Дочин-Дорбон-Ойрот" — то есть "сорок и четыре Ойрота". И почти до наших дней удерживают: "Дорбы-Ород" или "Дорвы-Ород", что выродилось в значение "четырежды Ойрот". Ученые пытаются происхождение имени Ойрот объяснить этимологически. Монгольское слово "ойра" означает "близко-близкий", и, если допустить, что "Ойрот" обозначает "близкий, союзный", то "Дорбон-Ойрот" значит "четыре союзника".
Другой ученый (Доржи Банзаров. Присхождение имени Ойрот. "Сборник в честь Г.Н. Потанина) объясняет, что так как ой — лес, а арат — народ, то Ойрот должно означать "лесной народ".
Но существует и особое сказание о "Дорбон-Ойроте", по которому Ойрот является Алтайским Моисеем, найденным в дупле старого дерева, где матерью ему было дерево, а отцом — приносившая ему пищу птица.
Так или иначе, имя Ойрота древнее и таинственнее, окружено легендами и обвеяно почитанием, как имя пророка.
Последняя алтайская легенда говорит о нем следующее: "'В давно минувшие годы, когда Алтай был еще не таким суровым, но зеленел растительностью круглый год, жил хан Ойрот. При его царствовании на Алтае народы не знали, что такое нужда, голод и горе. У Ойрота была единственная дочь, "девочка с кудрявой головой" — радость отца и всего алтайского народа. Вот однажды хан Ойрот сделался угрюмым и задумчивым и, наконец, поведал своему народу, что высшими духами определено алтайскому народу перенести целый ряд испытаний, а ему, Ойроту, с дочерью приказано удалиться. Посадив дочь позади себя на коня, хан Ойрот уехал за Кара-Иртыш по направлению к Гималаям, и последние слова его к народу были: "Вернусь тогда, когда вам будет жить совсем невыносимо" (Сары-Сэп Казынчаков. Культурно-исторический очерк об алтайцах. "Сибирские огни", 1922). И эта легенда об Ойроте заканчивается следующими словами: "Когда опять вернется Хан-Ойрот — все люди будут братья, и Алтай будет благоденствовать".
Испытанья для алтайских народов начались с того момента, как Ойрот покинул Алтай, и народ стал его ждать столетия, а жизнь народа становилась все тяжелее.
Чашу терпения алтайского народа переполнило стеснение в его пастбищах в начале ХХ века, когда не только по рекам Убе и Чарышу уже все лучшие долины были заселены русскими, но когда и в самую глубь Алтая — в дикую долину реки Чулышман — проникла властная и тяжелая рука самодержавной нации.
Так, основанный святителем Макарием в долине Чулышмана православный монастырь после того, как Макарий покинул его и стал томским епископом, постепенно превратился в хозяйское подворье и захватил в свои руки все лучшие угодья долины, обложив алтайцев непомерной арендной платой (И.И. Тыжнов. Долина Чулышмана. "Сборник в честь Г.Н. Потанина").
С другой же стороны, и собственное обнищание дошло у алтайцев до открытого ропота в народе против изуверских и разорительных жертвоприношений при камланиях. Шаманы, или камы, совершая моление за здоровье кого-либо из алтайцев, всегда требовали для обряда камланья лошадь светлой масти. Естественно, что на почве этих двух длительных и нарастающих несчастий ожидание мощного избавителя и спасителя Хан-Ойрота выросло почти в болезненное напряжение всего народа.
И вот в 1904 году одновременно с русско-японской войной по всему Алтаю пронесся слух о том, что Хан-Ойрот вернулся к своему народу. И Чет Челпанов, простой алтаец, революционно и мистически настроенный„ явился первым вестником и проповедником Ойрота и не только всколыхнул дремавшую мечту народа, но и создал новую религию алтайцев, религию поклонения новому, более милостивому и справедливому богу-духу, Белому Бурхану, пророком и вестником которого и был Хан-Ойрот.
