ыл март. Надвигалась распутица. Великопостная погода стояла неровная, то растапливала снег, то выделывала из него колючие и твердые ухабы и шипы.Г.Д.Гребенщиков
ыл март. Надвигалась распутица. Великопостная погода стояла неровная, то растапливала снег, то выделывала из него колючие и твердые ухабы и шипы.
В большом селе, на земской квартире, во временной камере мирового судьи, - огромная пестрая толпа. Она не вмещается в двух избах земской. Много мужиков и баб, старух и стариков и даже подростков - на крыльце и на улице возле дровней и пошевен, просто у заборов и прямо на притоптанном снегу.
Народ по повесткам созван в этот день. Сотни человек. И все идут, волнуются, в избе земской потеют... Многие готовы уйти, но не смеют и украдкой жуют куски калачей...
Мировой судья спешит. Участок его огромен. Он в селе гастролер на самое короткое время и так спешит решить назначенное дело и поскорее отпустить заждавшихся людей, что не замечает, как то и дело нарушает устав судопроизводства и делает поводы для кассаций...
Но кто тут заметит, эти поводы: все простой, безграмотный народ, в серой массе которого выделяются только три деревенских торговца с сытыми лицами - истцы, да две фигуры духовного звания.
Судья сидит за простым столом, и решенные дела, как снег с лопаты, швыряет в угол, где за шатким столиком сидит борзый тощенький письмоводитель.
Судья так изощрился в своей быстроте, что успевает говорить, писать, перебирать бумаги и промокать чернила в одно и тоже время. Он в поспешности своей напоминает тот ком снега, катящийся с горы, который, чем больше нарастает, тем быстрее катится и никак не может остановить своего бега.
- В виду нетрезвого состояния и невежества, - сыплет судья, стукая по резолюции пресс бюваром, - подвергнуть аресту при волости на две недели... На приговор в двухдневный срок может быть принесена кассационная жалоба...
И ушвырнутое дело еще не успело долететь до письмоводителя, как в руках судьи уже следующее, и он тем же тоном возглашает:
- Разбирается дело по иску псаломщика Куклина к священнику отцу Ивану Сидорову о стоимости гуся.
Из толпы выдвигается на середину камеры упитанный невысокий священник и долговязый тощий псаломщик.
- По этому делу вызывались... - торопливо продолжает судья, - обвиняемый и потерпевший, и свидетели крестьяне: Иван Ипатов, Сергей Агафонов и крестьянка Арина Блинова... Мирится не желаете? - как бы в скобках спрашивает судья у сторон и, не получив ответа, обращается к свидетелям:
- Вы будете показывать с подписью о присяге... Если покажите неправду, - будете отвечать по закону.
Судья спешит. Подает свидетелям печатный бланк.
- Подпишитесь, свидетели, и выйдите в другую комнату...
- Неграмотны, ваше скобродие...
Судья взял листок и подписал его сам: “Неграмотные”.
- Потерпевший Куклин, что вы скажете по этому делу?
- Господин мировой судья...
Куклин с высоты своего роста покосился через левое плечо на отца Ивана и, запустив одну руку за широкий вышитый пояс, приготовился говорить, видимо, умную речь.
- Только поскорее!
- Господин мировой судья, - повторил Куклин. - Во имя справедливости я имею честь вам доложить, что я заявляю претензию не на всего гуся, а лишь на четвертую часть, как и прошении своем я написать имел честь...
Судья изумленно посмотрел на Куклина, поспешно заглянул в дело и с саркастической усмешкой спросил:
- Значит, дело идет не о гусе, а о гусиной лапке?
В камере засмеялись.
- Ничего тут смешного, ребята, нет!.. - огрызнулся на толпу псаломщик. - Я стою за правду... И все дело затеял я, господин мировой судья, во имя справедливости, и надеюсь на беспристрастие правосудия...
Отец Иван, криво и презрительно улыбаясь, переступил с ноги на ногу и возвел очи к небу.
- Ну-сь, так в чем же дело? - спросил судья, ставший вновь сухим и официальным. - Как же я теперь буду делить этого гуся? Признаюсь заранее, что мудростью Соломона я не обладаю...
- Во имя справедливости, господин мировой судья, и без всяких шуток, я прошу присудить мне с Ивана четвертую часть гуся и тем самым показать ему и всем прихожанам, что я ищу правду, и что Иван поступил недобросовестно...
- А ты, так, добросовестно поступаешь! - соржал отец Иван и метнул злыми глазами в сторону псаломщика.
- О каком же гусе идет речь? - спросил судья. - О живом или о жареном?.. И, вообще, вкратце изложите мне всю эту гусиную историю.
- Видите ли, господин мировой судья... Не перебивайте, отец Иван, потому что вас не спрашивают. - Начал опять псаломщик. - Мы ходили по селу с крестом в Успенье Пресвятой богородицы. Престол у нас был... И в одном доме, именно у Арины Блиновой, за труды получили гуся. Живого гуся... Трапезник Сергей Агафонов его принес вслед за нами же... Я просил отца Ивана оставить этого гуся мне на племя и, оценив его в один целковый, передал ему 75 копеек наличными, так как мне полагается четвертая часть гуся. Но отец Иван не изволил на это согласиться и, прислав ко мне своего работника Ивана Ипатова, отобрал этого гуся, закололи и скушали...
- О, Господи прости!.. - вставил отец Иван. - И стоило из-за этого господина мирового судью беспокоить?..
- Позвольте-с, отец Иван. В других-то более важных делах к вам не подкопаешься, потому что вы умеете концы прятать...
- Какие это концы?
- А такие, что сейчас о них не время говорить-с... А это дело хотя и маленькое, а видимое, потому у меня свидетели есть...
- Врешь ты все!..
- Прошу обвинению держать себя приличнее... - бросил судья священнику.
- Ага! - радостно крикнул Куклин.
- Довольно! Прекратить! - еще строже произнес судья, взглянув на Куклина.
- Так что я прошу, господин мировой судья, - заключил Куклин. - Привлечь отца Ивана к законной ответственности за захват чужой собственности и взыскать с него все проторы и убытки...
- Что вы скажете? - спросил судья у священника.
- Я не желаю с этой поганью даже и разговаривать! - презрительно мотнув головою в сторону Куклина, сказал священник.
- По указу Его Императорского Величия я, мировой судья, в виду неприличного поведения священника Сидорова в камере мирового судьи, определил: подвергнуть его штрафу в пользу мест заключения, в сумме пяти рублей. Садитесь. Позовите сюда свидетельницу Блинову!
Засиявший Куклин начал оглядывать всех присутствующих, в то время как ошеломленный отец Иван приблизился к столу судьи и громко, не скрывая злобы, заявил:
- Если меня, то и его надо оштрафовать: он тоже выражался!..
- Если вы мне будете указывать, я оштрафую вас на четвертную. Садитесь. Свидетельница Блинова, что вы знаете по этому делу?
- А то я, ваше благородие, и знаю, что ничего я не знаю! Гуся действительно я давала батюшке и Гавриле Степанычу. Деньжонок у меня не случилось, я бедного положения, вдова. А в долг они мне не поверили. Я и говорю: есть у меня две парочки гусей, возьмите, мол, одного, а больше я ничего не знаю, вашескобродие...
- Садитесь.
Сотский уже толкал из дверей свидетеля Агафонова, и судья, не дав ему опомниться, спрашивал:
- Ты приносил гуся от Арины Блиновой?
Свидетель, боясь отца Ивана, и судьи, хотел, было сказать, что он ничего знать, не знает. Но все произошло так быстро и неожиданно, что он виновато, и как бы нечаянно, промямлил:
- Виноват, ваше благородие, было дело... Приносил.
- Ты кому его отдал?
- А так, пустил его в ограде Гаврилы Степаныча, и батюшка тут был... А он еще, гусь-то, хе-хе, побежал эдак от меня и крыльями захлопал... - и свидетель, взмахнув руками, показал, как побежал гусь. - Ему, гусю-то, потом овсеца сыпнули, он и ничего... Остепенился...
- Ипатов!
- Я! - крикнул следователю свидетель во все горло и, устыдившись своего крика, весело захохотал.
- Ты служишь у отца Ивана?
- Так точно, у батюшки.
- Приносил ты от псаломщика Куклина гуся и колол его?
- А мне, раз хозяин велит, - я должен повиноваться. Ай, не? - резонно упрекнул судью свидетель.
- Положил ему голову на плаху... де и тюк, - добавил он и еще хихикнул, поглядев на толпу зрителей, словно ожидая от нее одобрения...
- Садитесь.
Быстро написав резолюцию, судья сделал привычный знак рукою, чтобы все встали, и, стукнув по бумаге пресс бюваром, прочитал:
- Я, мировой судья, признавая дело подведомственным N-ской духовной консистории, определил:
Направить его по принадлежности, объявив сторонам под расписку на сем же... Распишитесь!..
- Я, господин мировой судья, не доволен судом... - пятясь от стола, заговорил псаломщик.
- В двух недельный срок можете на меня принести частную жалобу в окружной суд... Расписывайтесь, не задерживайте народ...
Псаломщик нехотя расписался после отца Ивана, и они оба рядышком выходят из камеры...
В дверях отец Иван, ехидно улыбаясь, показывает из широкого рукава псаломщику свой кукиш и злорадно гогочет:
- Погоди, еще посмотрим, чья возьмет!
Псаломщик, вызывающе кивает батюшке лысой головой, посаженной на длинную шею, и злорадно отвечает:
- А все-таки на 5 рублей тебя нажгли.
Толпа недружелюбно провожает их усталыми глазами...
