Г.Д.Гребенщиков
Хотя сегодняшний наш вечер обозначен именем “Диспут” – мое первое и самое горячее желание, чтобы он прошел как красивая мирная беседа.
Каждый из присутствующих и выступающих сегодня должны дать слово друг другу и самим себе в том, что будут щадить самолюбие других и уважать чужое мнение. Правда, каждый носит при себе меру его действий и каждый отвечает за себя, но все же будет красивее, если мы не дадим повода к проявлению какой либо непристойности.
Мы должны действенно доказать, что пришли сюда не на петушиный бой и не на митинг. Пора митинговых речей миновала, а здесь в Америке это особо бесполезно потому, что время здесь деньги, а слова без дела пустая болтовня. Нам же русским людям давно пора от раздражающих слов перейти к мирному, созидательному труду.
Позвольте считать, что сегодня будет ответственный смотр не только ораторов, публикою, но и публики ораторами, так как нет сомненья, что гражданская зрелость всех собравшихся здесь вне упрека.
А потому позвольте произнести те основные слова, под знаком которых должна протекать наша сегодняшняя беседа. Эти слова:
Впрочем, есть одно всеобъемлющее слово, которое, как и любовь, покрыто пылью повседневности, и смысл которого или опошлен или извращен. Слово это –
Ведь Красота не только в показной красивости, не только в гармонии красок, в музыке, в пластичности движений, но и в благородстве поступков – Красота; Красота в жертве, Красота в подвиге и Красота в мудром молчании иногда глубже, нежели в красноречивом слове.
Никакая человеческая власть не может покорять с такою силою, как покоряет Красота. Ничто не может примирять столь мудро, как примиряет истинная Красота, всегда единая, внерасовая бесспорная во всем, когда она воистину всечеловечна. Красота это все то, что не требует ни разъяснений, ни агитаций, ни насилий. Ибо она только радует.
Красота это все то, что особенно помогает нам забывать раздоры и междоусобия и что вызывает готовность забывать себя и улыбаться даже врагам.
Но если мы еще не научились отличать безобразное от красивого, то мы должны этому научиться как можно скорее, тем более, что нет ничего проще и необходимее почуять безобразное, прежде всего, в самих себе.
Не нужно разъяснять, что змея всегда вызывает только отвращение, а улыбка ребенка всегда только радует. Но горе человеку, которого не трогает улыбка дитяти, и напротив велика победа тех, кто даже и змею щадит и считает за ней право на существование. Поэтому, как просто и легко познать Красоту. Вот ежели мы выросли до понимания этой Красоты, мы смело можем начинать и мирное строительство. Ибо нет ничего проще старой истины о том, что посеявший ветер пожнет бурю, а взлелеявший семя злака – возрадуется на ниве своей.
Но что мы должны сделать для того, чтобы невозможное сделать возможным, то есть, чтобы собрать всю раздробленную на тысячи осколков и позорно враждующую меж собой Россию?
Для этого мы должны, прежде всего, водворить мир в нашей собственной душе, в душе каждого, который до сих пор обвинял только соседа или ближнего. Ошибутся те, кто скажет, что я проповедую непротивление. Нет, я проповедую самую жестокую и самую тягчайшую войну против тех полчищ несправедливости и злобы, которая гнездится в нас самих.
Друзья мои. Многие из вас могут назвать мои слова или фантазерством или лирикой поэта, не имеющей практичного значения. Я даже не буду вас разуверять. Потому, что все те, кто знает, от каких корней народа я пришел – знают, какой тяжкий груз я на плечах своих принес в литературу. Они знают также, что мне, автору трагедии Микулы Буяновича, не к лицу сладкий лиризм. Нет, я смею вас уверить, что имею опыт делового человека и свою проповедь строю на хорошем каменном фундаменте. А здесь, в Америке, я понял это с новой силой. И вот я говорю и повторяю: с ненавистью или местью в сердце ничего и никогда нельзя построить прочно. Это всегда и во всем так. Даже в собственном моем любимом деле, в работе литературной: до тех пор, пока я не полюблю большою, человеческой любовью своего героя, не взирая даже на то: вор он или негодяй, я не могу слепить его образа. Если же я согрею его дыханием человеческой любви, я непременно и легко проникну в тайны всех его грехов, и жалость, младшая сестра любви, покрывает его той теплотой, в уюте которой потом даже сам этот мерзавец может разрыдаться и раскаяться. И вот во всем так. Если я иду этим путем любви и состраданья, я чувствую на каждом шагу, насколько я неуязвим даже злейшими врагами. Ибо достаточно нам посмотреть друг другу в глаза, как он убеждается, что злоба его бессильна перед лицом моей всечеловеческой любви.
Так что, как видите, с этим багажом не только легче жить, но и, во всех отношениях, - выгоднее. Как всякую порядочность я считаю самым выгодным предприятием, так и широкую и самую простую любовь к людям я считаю условием практичности. Правда не всякому посчастливится пройти такую школу жизни, какую прошел я, но тем менее нет права быть злыми и мстительными у тех, кто вовсе не видал еще ежовых рукавиц.
Поэтому же, когда я думаю или говорю о России, я стараюсь не касаться зияющих язв. Не только потому, что это больно и России, и русскому народу, и мне самому, а потому, что это просто не практично. Я пользуюсь всяким случаем сказать о России только то хорошее, что дало ее прошлое и что может ожидать ее в будущем. О настоящем же я не хочу говорить не потому, что оно этого не заслуживает, а именно лишь потому, что все настоящее говорит само за себя красноречивее всяких слов.
Да и кто из честных сынов России может осмелиться говорить о величайших потрясениях своей родины слегка и мимоходом, а тем более, кто посмеет обвинять многомиллионный народ за то, как дошел он до жизни такой.
Итак, прикосновение к ранам настоящего может быть благотворным лишь тогда, когда необходимо очищение ран до их полного выздоровления.
И вот я говорю: очистим, прежде всего, собственные раны и тогда, быть может, сможем говорить о ранах ближнего. Ибо всероссийское выздоровление наступит лишь тогда, когда дух каждого из нас будет свежее и светлее.
А для этого у нас есть единственный чудотворный доктор: Красота. Как только мы сумеем направить наши помыслы к этому светлому врачу – свершится чудо и невозможное станет возможным и даже естественным.
Обращаясь к лику России, мы, прежде всего, должны мыслью и действиями своими упорядочить ту самую Россию, частью которой мы являемся сейчас. То есть Россию зарубежную, и в частности американскую. Ибо много надо нам сделать хорошего, чтобы без стыда считаться русскими. И в этом отношении мы можем много сделать и для той великой России хотя бы просто тем, что все, что мы ни делаем, мы будем делать лучше, будь то наш диспут или какая-либо железная гайка для чужого колеса. Вся мудрость возрождения в том, чтобы не различать самых великих дел от малых. Что же касается наших рассуждений обо всей России, то и здесь мы можем принести ей много пользы даже только тем, что станем чаще, чаще и светлее о ней думать.
Далее все мы без исключения должны отдать дань поклонения всему тому красивому и дорогому, что создала старая Россия, ибо нет ничего вреднее, чем неблагодарность к достижениям, к тем самым достижениям, о которых мы или не знаем или не желаем знать, но что необходимо нам, как всякому растению.
Нам необходимо знать, что бессмертные вестники всероссийской культуры, дети нашей русской красоты, разлетелись по всему земному шару и всюду на разные лады прославляют и возвеличивают русское имя, всюду без слов поют гимны России.
Так что Красоту и силу Русской Культуры теперь нельзя истребить до скончания веков. Ибо эти вестники, посланники России, тайно или явно ушедшие во все концы земли: картины, ноты, книги, песни, артисты, искусные руки рабочих, гениальные мысли ученых, и даже просто всероссийское великое страдание и терпение – разве это не самая лучшая весть миру о том, что Россия не только не умрет, но что, напротив, русские границы расширяются до беспредельности.
И чем еще сильна, чем обаятельна везде эта бессмертная Россия.
Именно своим беспредельно-глубоким азиатским духом, своим отречением от самой себя, своей жертвенностью во имя вечной только русской мечты о мире всего мира. Ибо, как это же покажется для многих удивительным, наша русская православная церковь в каждодневной своей литургийной службе повторяет особую ектенью: “О мире всего мира и соединения вере Господу помолимся”. Также точно, как та же литургия всегда молится и о “страждущих и плененных, и обо всех людях сущих в море далече”.
Какая красота знать об этой мысли древних русских праведников, и какое несчастье – питать только одну ненависть ко всему прошлому без исключений.
И вот мы должны понять, что в той, полузабытой нами и распластанной сейчас в снегах, закутанной крещенскими морозами России воплощены великие муки мира и, конечно же, Россия с ее неизреченно тяжким стоном современности является все-таки спасительницей тех сокровищ человеческого духа – гения, без которых человечество мгновенно превратилось бы в неогороженный зверинец. И что бы ни говорили о России самого дурного – все-таки она является носительницей истинного искупления за грехи мира.
Вот почему, когда мы смотрим в будущее России, мы видим ее центры не в Москве, не на берегах Невы и даже не в прекрасном Киеве, а именно на северо-востоке, где-то на берегах Ледовитого Океана, на берегах Лены, в стране нового, непревзойденного подвига духовного строительства.
Там, на обоих берегах Берингова пролива, где Американская Аляска и Всероссийская Сибирь протянут друг другу руки и водрузят стяг величайшего из союзов на земле, там возникнет небывалое могущество России – Азия.
И не потому Россия будет называться Азией, что ей более нечего делать на сугубо материалистическом Западе. Не потому, что духовно нечего заимствовать у Европы, которая без России погибает, и политика которой превратила все завоевания человеческого духа и идею о всемирном мире в беспомощную канцелярию Лиги Наций. И даже не потому, что все жизненные интересы России и Америки будут связаны с народами великой Азии. Но именно потому, что Россия там, на Северо-востоке, вознесет величие своего творческого духа–гения на такую высоту, которую увидят все вечно юные народы востока и добровольно принесут России дары мира и восторги поклонения. Да, это будет и должно быть хотя бы потому, что Истинная Красота будущей новой Культуры должна быть выше той поистине чудесной техники, которую создали Европа и Америка. Если злые гении Европейских изобретателей додумались до приведения в сумасшествие целых государств путем химических гранат, то гений блага, разумеется, подвинет человека на создание еще более чудесных и неслыханных красот. Нельзя не верить этому хотя бы потому, что все это зависит от нас самих, и если мы изобретаем средства для самоистребления, то только потому, что позабыли об утверждающем начале блага. Тем более, что все на свете построено на законах равновесия и гармонии. И отсюда у нас снова светлый взгляд в сторону России.
Если она теперь дорого платит за свое скифство, за свое азиатство, то рано или поздно должна получить за свои жертвы достойную награду. И эта награда будет той победной красотой, со знаменем которой русским людям, где бы они ни были, будет сразу легче. И наступит время, когда все русские, стыдящиеся называть себя русскими, будут с гордостью носить свое русское имя.
И самое прекрасное в нашей новой русской эре должно быть отгравировано именно самими нами, русскими людьми. От нас зависит ускорение наших наград. Мы, никто другой за нас, но именно каждый из нас должен начать строительство Новой России, независимо от того, где он находится. И лозунг наш: “Терпение, труд, всепрощение и любовь!” Да, это самое трудное полюбить вчерашнего врага и истязателя, но у нас русских людей нет иных путей к совместному строительству. Или мы должны остаться прежними и бесконечно истреблять друг друга.
И если наше строительство будет принужденное, под давлением чьей бы то ни было силы – мы построим себе не Новую Россию, а Россию – новую тюрьму, в которой снова большинство будут арестанты, а меньшинство тюремщики. Если же мы начнем строительство с взаимного примирения, вернее с победы в самих себе льстительного чувства, и с нарастанием духовных и непобедимых сил, мы можем выстроить Россию – Храм, в который радостно будут стекаться пилигримы из всех стран мира.
И я хочу верить, что такую именно Россию–Храм, в котором могут молиться все народы мира, можно воздвигнуть именно в Азии, где все еще свежо и первобытно и где нас ждут необъятные просторы и несметные возможности.
Ради такого строительства стоит победить в себе всю боль обиды и сладостную жажду мести. Даже если это только мечта, и тогда она влечет к себе и заставляет забывать все дрязги наших будней. Но я верю, что от нас самих зависит сделать наши будни праздником. Мы сами можем с сегодняшнего дня начать наше строительство. Сначала накоплением и очищением мыслей, а потом и воплощением в дела и храмы, как это всегда бывало.
Но так как всюду и всегда на пути к истокам новой жизни будут отравители источников, то для борьбы с ними строители должны быть хорошо вооружены практичностью.
Как с грузом злобы ничего нельзя создать, как растить сад обиды – плохое утешение, так точно и все самые гениальные мысли и идеи без практического обладания материей приводили до сих пор к одним разочарованиям. Вот почему я повторяю, что не достаточно мечтать и говорить, но нужно действовать. И первый шаг такого действия – любовь, настойчивость в любви, и та самая настойчивость, перед которой бы не устояли ни какие силы зла.
Что еще могу я прибавить в подкрепление своих слов.
А только то, что каждый сам по себе весы и мера. Если мы способны на объединение под знаменем Любви и Красоты – мы не только победим себя, но и других. Если же мы на это не способны – кому и на кого нам жаловаться? С кем и у кого судиться?
И суд тогда будет короток:
Все неспособные как листья осенью осыплются на землю и развеются в безвестности чужбины.
Но все истинно - трудящиеся созидатели во всех просторах мира будут чувствовать себя как дома. Ибо их Россия будет всегда светить им, как утренняя звезда на Востоке.
И так я проповедую строительство Новой России не немедленным возвращением в Россию, а всеобщим натиском на труд и подвиг с ее именем и с чистой мыслью о Красоте грядущей и всепримиряющей.
Я знаю, что меня могут спросить:
- Но что же делать и с чего начать строительство?
И я отвечу, как я понимаю:
- В том и заключается вся простота и радость нового пути к России, что мы должны начать строительство с самих себя. Нам не нужно ходить к соседу, убеждать его начать этот новый путь. И нечего изгонять бесов из чужой души. Мы сами первые должны изгонять бесов из нашей собственной души.
С этого, уверяю вас, только с этого и можно начать великое строительство. Иначе же все будет мелко, злобно и по-прежнему сумбурно. И, во всяком случае, напрасны все надежды на каких-либо спасителей или водителей.
Сами мы себе враги и сами мы себе водители, и сами мы себе должны быть праведными судьями. От нас зависит всякое объединение: от мирного соседства с инаковерующим до великого союза всех народов.
Начнем с плохого мира с ближайшим соседом. А так как всем нам опостылела вражда, то разве не радость поскорее от нее освободиться и начать новую, красивую постройку собственного дома Родины.