Константин Бальмонт

ГЕОРГИЮ ГРЕБЕНЩИКОВУ

Когда в презрении сна немого,
Таясь в постели, как в гробу,
Мы духом измеряем снова
Всю пережитую судьбу, -

Передвигая все границы
Того, что понимаем днем,
В лучах нездешней огневицы
Мы силой бывшего живем.

Мы ведаем, что существуем
Не от среды до четверга,
И дух наш радостью волнуем,
Все раздвигая берега.

Душа – ответ. И мы не спросим,
Мы видим в четких письменах,
Что там, где древле был ты лосем,
Я белкой в тех же был лесах.

Когда, с рассветом дымно-алым,
Ты пил студеную волну,
Над тем же плещущим Байкалом
С сосны я прыгал на сосну.

Ты, чувствуя, что близко волки,
Был изваяньем пред врагом, -
А я сосновые иголки
Сбивал играющим прыжком.

Терялись волки в дикой слежке,
Ты мерно шел по склону вниз, -
А я кедровые орешки
Проворными зубами грыз.

Когда ж все в мире было тихо,
Был пляс в зверином сердце ал: -
Со мной покорная лосиха,
Я белкой с белкою играл.

И, острый коготь в ствол вонзая,
Взбегал я, хвост свой распушив, -
И, тишь прервав лесного края,
Твой зычный голос был красив.

Ты смотришь в зеркало возврата?
Есть в сердце тысяча очей.
Наш лес, где были мы когда-то,
Он до сих пор еще ничей.

В тысячелетьях потонули
Тот лик, тот бор, тот день, тот час.
Тогда мы не дождались пули,
Теперь облава против нас.

Но в нас живет душа живая.
И зыбим солнечный мы смех,
Ты – словом целину взрывая,
Я – в стих роняя красный мех.