Г.Д.Гребенщиков
Много бурь пронеслось над моей головой,
Много веры и сил потерялось,
Но кипучим исканьям души молодой
Я по-прежнему верной осталась.
И средь плачущих сумерек жизни глухой
Не устала я с пошлостью биться,
Ненавидеть ее, и к прекрасной, святой,
Величавой свободе стремиться.
Цепи рабства срываю я смелой рукой
И с презреньем на них наступаю,
И катящихся бурной, могучей рекой,
Новой жизни и волн ожидаю.
Е. Блудова
"Дик и страшен Алтай" - Кто хочет увидеть уголок Алтайских гор, к которому вполне применимы эти слова, тот пусть едет на Аргут.
Здесь любитель красот природы и сильных ощущений будет удовлетворен вполне. Заоблачные выси перевалов; тропинки, то вьются зигзагами по головокружительной крутизне, то ныряют в хаос каменных россыпей; глубокие мрачные ущелья, каких нет нигде на Алтае; жуткие переправы вброд и в утлой "душегубке" через ревущие потоки; сверкающие ледники, часть которых еще никому не посвящена, дадут туристу, не проникавшему в горы дальше "курортов", такие впечатления, которые он едва ли скоро забудет.
Но следует заметить, что поездку в Аргутские ущелья можно рекомендовать только для туристов, уже искусившихся в скитаниях по Алтаю.
Архыт или Аргут - это один из самых мощных правых притоков Катуни. Название "Аргут" обозначает на языке алтайца "продолговатый мешок из целой коровьей шкуры, назначенный для хранения чегеня (кислое молоко)". "Как в мешок", - говорят алтайцы, - "Вливаются в Аргут воды рек Акалаха и Коксу".
До Аркыта от ст. Курай, расположенной на Чуйском тракте, можно доехать в три-четыре дня. Тропа идет вверх по шумливой речке Тете, притоку Чуе, пересекает верхнюю часть пустынной долины Кускунура и верховья реки Джело недалеко от ледника, дающего начало этой реки. С водораздела Кускунур-Джело открывается прелестный вид на величественные снежные горы в истоках реки Чаган-Узун и ледник Талтура. Поднявшись на высокий перевал Джело Карагем, турист оставляет влево умирающий ледничок Карагем и спускается в глубокую долину Карагема, имеющую вполне "аргутский характер". Верхняя и средняя часть ее представляет дикое каменистое ущелье, загроможденное древними моренами и совершенно необитаемое. Многочисленные речки грохочущими каскадами скатываются с крутых склонов ущелья в Карагем. Встречаются небольшие водопады. В прогалинах боковых ущелий блестят снега или ледники... Вплоть до урочища Бельтыр негде остановиться для отдыха. В Бельтыре, у устья реки Иолдо-Айры, в верховьях которой виднеется ледник, горы несколько раздвигаются, образуя поляну, покрытую сочными травами. Ниже, горы правого и левого берега, опять сдвинулись настолько, что тропа, то вьется по карнизам берегового обрыва, то даже спускается в самое русло реки. Местами путь загроможден камнями или валежником. Пять раз тропа виляет с одного берега Карагема на другой, обходя грозные скалы. А Карагем уже представляет значительный поток со стремительным течением, совершенно непроходимый вброд после дождей. Только в низовьях Карагема, в урочище Язы, долина опять расширяется и теряет характер ущелья. Начинают попадаться обитатели этих трущоб, их юрты, пашни, покосы. Верстах в четырех от Аргута, у моста через Карагем, турист может или подняться вверх по Аргуту до урочища Эзим, или, перейдя по мосту на правый берег Карагема, спуститься вниз по Аргуту до урочища Кемекочу.
Вверх по Аргуту интересен для туриста грозный Дьялама-бом. Здесь тропа вьется на страшной высоте над Аргутом, зарывшимся в глубокую пропасть. Сжатая в каменных тисках бурная река представляет сплошные каскады. Недаром инородцы уверяют, что только хариусы проходят эти стремнины, тогда как ускучам они не под силу, почему выше Дьялама-бома из рыб водится только хариус.
Виды с каждым поворотом один другого очаровательнее. Но красота их своеобразна и носит иной характер, чем в Катунских белках. Там особую прелесть ландшафту придает контраст между снегами главного Катунского хребта и морем зелени, заливающим и склоны и вершины гор ниже снеговой линии. В этом море тонут скалистые обнажения каменных пород.
Не то на Аргуте. Доносящееся сюда дыхание монгольских пустынь обнажило каменные громады. Лес узкой зеленой лентой жмется к Аргуту и его притокам, да кое-где виднеется на его левом берегу. Горы, всплошную надвинувшиеся к реке, так высоки, что верхушки их и среди лета посыпаны снегом. Благодаря этим пустынным каменным горам, изрезанным глубокими ущельями притоков Аргута, ландшафт носит грозный, дикий характер, но при надлежащем освещении - волшебно красив. Краски, правда, не ярки, но богаты нюансами, игра света и тени чрезвычайно эффектна...
Ниже устья Карагема турист, проехав порядочную тополевую рощу, попадает в каменную пустыню. Жалкие вихры чия и колючие кустарники, кой-где торчащие между камнями, теряются среди общего сероватого колорита пустынных склонов. Только изредка в сырых низинах зеленеет низкорослая травка... Камень и небо... Ничто не оживляет эту унылую картину вплоть до урочища Камекечу.
Но как ни пустынна долина Аргута, и в ней живут люди. По Аргуту и его притокам - от устья Коксу до Катуни - числятся 94 семьи алтайцев (мужчин - 214, женщин - 225), главное их занятие - скотоводство и отчасти охота, которой заняты 59 семейств. Площадь посевов совершенно ничтожна: в общей сложности ржи засевается 3 десятины, пшеницы - 0,2, овса - 0,2 и ячменя 12 десятин. Сена ставится 2617 копен... Нигде нет такой бедности на Алтае, как в Аргутских ущельях.
Но духовная жизнь алтайца не замерла в этой пустыне. Волна бурханизма, вот уже несколько лет заливающая Алтай, захлестнула и Аргут. В бурханизме учение ламаистов переплелось с древними преданиями алтайцев. Правда, новое религиозное учение, по-видимому, еще не вылилось в окончательную форму. Но, во всяком случае, оно знаменует собой перелом в религиозном мировоззрении алтайца, - переход от шаманизма на высшую ступень к ламаизму. Бурханизм задевает наиболее чувствительные струны души алтайца и будит светлые мечты о пришествии легендарного Ойрот-хана и о восстановлении алтайского царства. Вообще, по своему содержанию, новое учение в высшей степени понятно уму алтайца, являясь желанным ответом на волнующие его вопросы. Вот почему в песнях аргутского инородца звучат те же мотивы, что и всюду на Алтае, мотивы - надо сказать - не особенно лестные для русских. Вот почему обитатели Аргута, числящиеся христианами, поголовно бурханисты... И странное впечатление производит маленькая церковка, затерявшаяся среди камней урочища Кемекечу...
В Кемекечу тропа обрывается, так как справа к реке надвинулся целый лабиринт скал и каменных россыпей. Чтобы продолжить путь вниз по Аргуту, здесь приходится переправляться на правый берег в долбленом челноке, пустив лошадей вплавь. Переправа совершается с головокружительной быстротой. На той стороне реки тропа вскоре уходит в сторону от Аргута и углубляется в пустынные горы. Мертвая тишина давит и гнетет путника...
Часа через полтора пути - калмыцкий мост через шумный Кулагаш, в истоках которого находится ледник, еще не посещенный исследователями. Старинные морены доходят здесь до Аргута.
За Кулагашем туриста ждет серьезное испытание - знаменитый Узун-бом. Он тянется над ревущим Аргутом верст на пять. Путь здесь чрезвычайно труден: приходится пробираться по осыпающимся щебнистым склонам, лавировать между огромными глыбами, замирать от страха на карнизах, нависших над рекой на головокружительной высоте... Грозная красота Аргута здесь положительно очаровывает туриста и заставляет забывать о трудности пути...
Ниже Узун-бома тропа вновь уходит в сторону от Аргута. Вновь дикие горы. Ни леса, ни кустика... Ужели и здесь живут люди? Вот среди беспорядочно нагроможденных груд камней выдалась ровная площадка. Она засеяна ячменем. С невероятными трудами хозяин-калмык обработал ручным способом при помощи абыла каменистую почву, засеял несколькими горстями ячменя и старательно оросил арыком, искусно выведенным издалека. Яркая зелень посева представляет такой приятный контраст с серым колоритом окружающей пустыни... А вон и оборванный охотник с фитильным ружьем в руке. Его зоркие глаза различают прячущихся в камнях горных индеек или уларов. Но ни эта благородная дичь привлекает внимание охотника. Он бережет свой заряд для осторожных горных козлов (теке). Когда ущелья погружаются в вечерний сумрак, а верхушки окрестных гор золотятся лучами заходящего солнца, их рогатые силуэты частенько вырисовываются на здешних скалах...
Грохот горного потока выводит туриста из того подавленного настроения, которое навевается окружающей пустыней. Это Иедыгем, который питается одним из крупных ледников Белухи. Красивыми каскадами Иедыгема можно залюбоваться... А дальше опять камень и небо... И только далеко внизу направо, между величественными горами, окрашенными в странные синеватые и красноватые тона, узкой полоской блестит Аргут. Там знаменитые аргутские пропасти, скрывающие все нижнее течение реки. Ни один путешественник еще не бывал там.
Последний раз турист может полюбоваться Аргутом из Бортултага в Коир. Вид отсюда на пропасть, где на страшной глубине весь в пене рокочет Аргут, не поддается описанию...
Дальнейший путь к верховьям Соен-Чадыра, Аккему и Катуни до ст. Усть-И(...), лежащей на Чуйском тракте, проходит по очаровательной местности, но после грозных картин Аргута уже не производит глубокого впечатления на туриста. Два такие бома, как Юхтинер на Катуни, кажутся ему пустяками... Красота же излюбленных публикой "курортов" совсем перестает прельщать туриста, побывавшего в Аргутских ущельях.