"Алтайская правда" N15 (23916), суббота, 19 января 2002 г.

НАУКА - ЭТО ТВОРЧЕСТВО И ЛЮБОВЬ

- Наш университет существует, как известно, с 1973 года, - издалека начала свой рассказ Татьяна Черняева. - Однако на нашей литературной кафедре очень долго не складывалось какое-то сквозное, собственное научное направление. Лингвистические кафедры факультета определились очень быстро: они начали активно изучать диалекты, занялись местной топонимикой... А мы, литераторы, все никак не могли определиться. Начали, правда, заниматься с начала 90-х исследованием творчества Шукшина, но это не была в прямом смысле инициатива кафедры - просто мы включились в общефакультетское направление.

И вдруг в середине 90-х, а если точнее - в 1994 году, я неожиданно для себя столкнулась с творчеством сибирского писателя начала прошлого века Георгия Гребенщикова. Но тут надо сказать, что в силу ряда объективных обстоятельств в предыдущие годы имя этого писателя на нашем научном горизонте возникнуть и не могло. По какой-то странной инерции сибирская региональная литература и ее проблематика у нас на Алтае рассматривалась если не как антисоветская (особенно в 20-30-е годы), то во всяком случае как не очень серьезная. Поэтому региональной литературой у нас занималось краеведение, а научной традиции не возникло. Хотя в Новосибирске историей сибирской литературы (и алтайской в том числе) серьезно занимались с конца семидесятых годов, в Иркутске тоже была организована целая серия публикаций, и именно там в 1982 году вышел первый в России сборник произведений Георгия Гребенщикова.

А у нас интерес к творчеству этого незаурядного писателя возник лишь тогда, когда в Барнауле появился Музей истории литературы, искусства и культуры Алтая, куда вскоре были привезены из Америки архивы Гребенщикова.

Что же касается неожиданности моего научного интереса к этому писателю, то тут возникла очень нестандартная ситуация: тему для дипломной работы не преподаватель предложил студенту, а студент - преподавателю. Этим "роковым" студентом стал Артем Бочкарев (бывший сотрудник "АП". - Е.Р.), который тогда работал в музее и нашел там очень интересный военный цикл очерков Гребенщикова "Из страничек военного быта". И я согласилась, о Гребенщикове в то время почти еще ничего не зная.

А потом, когда я разработала и начала читать курс истории алтайской журналистики, поняла, что Гребенщиков - фигура очень незаурядная, и что дореволюционная литературная жизнь Алтая для нашей науки - непаханая целина.

- А сам Георгий Гребенщиков - фигура не только незаурядная, но и, насколько мне известно, отнюдь не провинциальная?

- Да, это так, и я сейчас как раз этим занимаюсь: у меня собрано уже довольно много откликов тогдашней критики. В том числе и столичной, которая уже в 1916 году говорила о Гребенщикове настолько всерьез, что включала его творчество в общероссийскую литературную волну наряду с Иваном Шмелевым, Евгением Замятиным, молодым Константином Треневым... Хотя подлинный расцвет таланта Гребенщикова начался в эмиграции - в 1924 году писатель уехал в Америку. Но из его американского наследия пока опубликована лишь первая книга романа "Чураевы" - "Братья". И опять не на Алтае, а в Иркутске. Да еще в журнале "Барнаул" была опубликована "Былина о Микуле Буяновиче".

Так что поле для научной деятельности у нас огромное. Особенно если учесть тот факт, что Гребенщиков был редактором газеты "Жизнь Алтая", издававшейся в Барнауле с 1911 по 1918 годы. К тому же Гребенщиков был активно пишущим журналистом! И театральные рецензии писал, и криминальную хронику вел. А главное, в его газете был постоянный литературный отдел, где публиковались творения одаренных писателей и поэтов. А сам он на страницах газеты как бы обкатывал свои литературные произведения. Но не только из личных амбиций - он воспринимал себя представителем огромной российской окраины и постепенно пришел к мысли, что Сибирь должны услышать в России - и организовал "Алтайский альманах" в Петербурге.

То есть благодаря активной литературной и журналистской деятельности этого человека мы можем всесторонне изучать культурные процессы, происходившие в дореволюционной Сибири и на Алтае; а также деятельность современников и соратников Гребенщикова: Степана Исаева, Александра Новоселова, Владимира Бахметьева и других.

А наш семинар мы собираем, чтобы получить наиболее полное представление о том, какими источниками для изучения мы сегодня располагаем. Поэтому к участию в этой акции мы пригласили ученых-филологов барнаульских вузов, да еще из Усть-Каменогорска целый десант приедет; а также архивистов, краеведов, библиотекарей. Чтобы все они открыли нам глаза на то, что у нас уже есть. А затем мы должны объединить силы и добиться того, чтобы все лучшее было издано.

Зачем нам все это нужно? Попытаюсь объяснить... Дело в том, что очень долгое время (особенно в советский период) существовало такое представление, что на Алтае вся культурная жизнь началась только после семнадцатого года. А когда мы начнем понимать, что культурные традиции на Алтае зародились и существовали задолго до революции, что здесь жили люди, которые занимались этим всерьез и были настоящими патриотами своего края, изменится и наше отношение к современным культурным процессам. А сегодняшнее поколение, может быть, начнет осознавать, что они начинают не с нуля... Так бывает иногда горько и обидно, когда сталкиваешься с тем, что люди в большинстве своем не имеют представления о культурной истории края, в котором они живут.

- Татьяна Георгиевна, у меня такое ощущение, что о Георгии Гребенщикове вы можете говорить часами и что эта "неожиданная встреча" как-то изменила вашу жизнь...

- Моя жизнь действительно изменилась, но только в лучшую сторону. В нашем нынешнем калейдоскопе трудностей это дает силы как-то жить дальше. Причем исследованием творчества Гребенщикова я занимаюсь вовсе не для самоутверждения - мне это чрезвычайно интересно как филологу. Я очень долго не могла найти главного дела своей жизни. В Томске (моя собеседница окончила Томский университет. - Е.Р.) я занималась творчеством Гоголя, кандидатскую диссертацию тоже о нем писала. Но мне всегда хотелось иметь такое дело, которого до меня никто не делал. Теперь такое дело у меня есть.

- Не собираетесь ли вы в перспективе оформить ваши исследования в виде докторской диссертации?

- Нет, о докторской я не думаю. Мне хочется рассказать о творчестве Гребенщикова более широкой аудитории. Поэтому у меня другой план: я хочу написать монографию, охватывающую первый период его творчества, - 1906-1916 годы. И даже название придумала - "Георгий Гребенщиков. Логика творчества". У меня уже есть отдельные статьи, и в голове целые фрагменты вертятся, но пока я не могу выкроить времени, чтобы сесть и начать писать - очень много времени и сил отнимает ежедневная преподавательская работа. Надеюсь, наш семинар станет для меня в этом смысле импульсом...

- Не кажется ли вам порой, что, углубляясь в прошлое, вы все больше живете в неком иллюзорном мире, чем в настоящем времени?

- Нет, к сожалению. Настоящее очень активно напоминает о себе. Но то, что я в любой момент могу от него отвернуться и уйти в свое любимое занятие, придает моей жизни какой-то высший смысл и доставляет подлинную радость.

Более того, оказалось, что у меня на этой работе очень многое завязано. Дело в том, что семья моей матери родом из Колывани, где Гребенщиков прожил какую-то часть своей жизни. Я очень хорошо помню рассказы моей бабушки о Колывани начала века, об ее окрестностях, о Горном озере -и ощущаю, как будто я сама там в то время жила...

- И Георгий Гребенщиков, возможно, кажется вам близким родственником?

- Совершенно верно. У меня часто возникает ощущение, что этот человек мне необыкновенно близок, я воспринимаю его как своего деда. А когда я читала его письма и впервые работала над ними, у меня было ощущение полного, живого контакта с этим человеком. Поэтому я почувствовала, что рассказать о нем - это мой долг и даже какое-то оправдание всей моей жизни.

- Как вы думаете, такая искренняя увлеченность и преданность предмету исследования свойственны всем ученым дамам?

- Я думаю, здесь все зависит от того, насколько человек угадал, его ли это призвание... Но таких увлеченных, как вы говорите, ученых дам, мне кажется, немало. Одна из моих коллег как-то даже призналась: "Ничто в жизни, включая общение с противоположным полом, не доставляет мне такого наслаждения, как моя исследовательская работа". Это ведь тоже творчество, хоть и в заданных рамках.

Фото Андрея КАСПРИШИНА.